— Я передумал. — Кэмерон положил ногу на ногу. — И хочу услышать твой ответ сейчас.
— Уж не означает ли это, что ты прибыл сюда, чтобы похитить меня? Учти, здесь есть охрана.
— Да нет же, черт возьми. Я прибыл, чтобы убедить тебя.
— Вы самонадеянный человек, Кэмерон Маккензи.
— Я ужасно нетерпеливый. — Кэмерон сунул фляжку в карман. — И я не понимаю, зачем ты так торопилась вернуться сюда на роль лучшей служанки королевы.
— Мне нужны деньги, — развела руками Эйнсли. — Я небогата, и мой брат не обязан всю жизнь содержать меня.
— Я говорил, что дам тебе денег. — Взгляд Кэмерона скользнул по ее платью. — Ненавижу, когда ты в черном. Почему ты продолжаешь это носить?
— Я одеваюсь так, когда работаю у королевы. И ношу это платье, потому что Джон Дуглас был добрым, заботливым человеком, и он заслуживает, чтобы о нем помнили.
— Ну да, добрый и заботливый. Полная противоположность Кэмерона Маккензи.
— Ты тоже можешь быть добрым и заботливым. — В голосе Эйнсли звучали сердитые нотки. — Я видела это.
— И все же скажи: почему ты вышла замуж за Джона Дугласа? Похоже, этого никто не понимает: ни твои ближайшие друзья, ни даже Изабелла.
Эйнсли не хотелось говорить о Джоне с Кэмероном.
— Ты уговаривал ее посплетничать, да?
— Я вынужден это делать, мышка, потому что ты не отвечаешь на прямые вопросы. Но скажи мне вот что, — Кэмерон перехватил ее взгляд, — ты носила его ребенка?
— Что? — задохнулась Эйнсли.
— Я видел следы растяжек у тебя на животе, Эйнсли, и прекрасно понимаю, что они означают. У тебя был ребенок.
Никто этого не знал. Только Патрик, Рона и Джон.
Даже три других брата Эйнсли, которые во время поспешной свадьбы Эйнсли были далеко от Рима, не знали всех подробностей.
Эйнсли встала со стула, прошла к двери и закрыла ее. Кэмерон не двигаясь наблюдал, как она вернулась на свое место.
— Ребенок прожил один день, — тихо обронила она. — Но это не был ребенок Джона.
— Чей же тогда?
— Я познакомилась в Риме с молодым человеком, влюбилась и позволила ему соблазнить себя. Думала, он обрадуется, узнав, что я беременна, и женится на мне. — «Как можно было быть такой наивной», — подумала Эйнсли. — Но именно тогда он и сообщил мне, что женат и что у него есть двое собственных детей.
Кэмерон не спускал с нее глаз, чувствуя, как внутри его закипает ярость.
Эйнсли, прекрасную, пылкую, невинную Эйнсли, использовал и отверг жиголо.
— Кто он? — только и спросил Кэмерон.
— Это было давно, — покраснев, подняла на него глаза Эйнсли, — и я уверена, что он назвался мне выдуманным именем. А я была слишком молода и очень глупа и верила каждому его слову.
