— Мне вполне достаточно того, что есть, — выдохнула она.
— Есть много-много другого, Эйнсли, любовь моя. — Он обхватил своими большими руками ее лицо, их дыхание слилось в единое целое. — Очень много. А сейчас, Господи, Эйнсли, ты прекрасна. Моя Эйнсли. Моя навсегда.
Кэмерон чувствовал, что скоро наступит разрядка, слишком скоро, черт побери, слишком скоро. Но внутренние мышцы ее тела плотно обхватывали его плоть, посылая ему импульсы удовольствия.
— Кэмерон, — прошептала Эйнсли. — Кэм, мне так хорошо… Что мне… — Слова пропали, ее накрыла волна неземного наслаждения, и, слыша ее приглушенные стоны, Кэмерон окончательно потерял самообладание. Он быстро опустил Эйнсли на сиденье и вышел из нее, несмотря на протестующее устремление своей плоти.
Эйнсли никак не могла восстановить дыхание. Она безвольно лежала на подушках, уцепившись за край сиденья, чтобы не соскользнуть на пол.
Кэмерон, тяжело дыша, замер на покрытом ковром полуэкипажа.
— Кэмерон, с тобой все в порядке?
Он поднял голову, его лицо озаряла широкая улыбка. Опираясь кулаками о сиденье, он навис над ней, закрывая ее своим телом.
— Все ли со мной в порядке? — с шотландским акцентом переспросил он. — Конечно, со мной все хорошо, девочка моя. Лучше, чем когда бы то ни было.
— Но ты… Твое семя… Ты не излил его в меня.
— Это чтобы ты не забеременела.
— Ах да. — Эйнсли не могла решить, благодарна она ему или разочарована. — Это было…
— Слишком быстро, все произошло слишком быстро, — еще шире заулыбался Кэмерон. — И я хочу еще. Хочу провести с тобой всю ночь, любовь моя.
— Кэмерон, дай мне сказать, — Эйнсли села и посмотрела в его темно-золотистые глаза, искрящиеся нежным теплом. — Я хотела сказать, что все было прекрасно.
— Но слишком быстро. Я хочу провести с тобой остаток ночи.
— Согласна, — улыбнулась Эйнсли. — Мне кажется, это было бы великолепно.
— Ты просто прелесть, девочка. — Взгляд Кэмерона скользил по ней, словно вбирая все то, что он видит и что так нравится ему.
Взгляд был сродни прикосновению, слова обжигали.
— Немного старовата, — нервно рассмеялась Эйнсли.
— Ты это прекрати. Когда я увидел тебя сегодня, Эйнсли, когда ты подняла на меня глаза, пряча лицо под маской, и провела языком по губам, я мгновенно почувствовал желание. Если бы можно, я овладел бы тобой прямо там, на лестнице. Так что похвали меня за невероятную сдержанность: я даже не поцеловал тебя, пока ты не оказалась в той комнатке.
— Значит, чтобы привлечь твое внимание, мне нужно было спрятать лицо под маской?
