— Рихард Вальдхайм. Я встаю в ряды ваших восторженных поклонников.
Он не отпускал её руку и смотрел ей в глаза. Девушка не привыкла к комплиментам. Он действительно мог таким образом произвести на неё большое впечатление, Продолжая восторгаться, Шиффель сделал видимость попытки уйти, Он надеялся, Люк смекнёт что к чему.
— Вам можно позавидовать, Олаф. Увидимся за завтраком?
— Но, Рихард, — Люк удивился, — почему вы уходите?
— Было бы очень соблазнительно остаться, но…
— Никаких «но»! Давайте пойдём в гриль-бар, съедим что-нибудь вкусненькое, выпьем по бокалу шампанского.
— Спасибо. — Шиффель слегка поклонился. Они заранее договорились с Люком, что им не стоит подолгу оставаться вместе. — Я уже поужинал.
Девушка смотрела оценивающим взглядом то на одного, то на другого. Когда же Шиффель собрался с сожалением попрощаться с ней, она быстро сказала:
— Я тоже уже поужинала.
— Может быть, вы согласитесь прогуляться со мной? — спросил он.
— Я не знаю Берлина.
— Тогда я буду вашим проводником. Пошли, Олаф?
Люк замахал обеими руками с наигранным возмущением.
— Вы хотите, чтобы я умер с голоду? — спросил он и повернулся к девушке: — Теперь я спокоен. Вы в хороших руках.
— Счастливо, — сказала она. — Вы не сердитесь на меня?
Люк засмеялся, отрицательно покачал головой и ушёл. А Шиффель с девушкой вышли на улицу. Она засунула руки в карманы пальто и старалась держаться на некотором расстоянии от него. Должно быть, теперь она испугалась за свой поступок. У витрины Дома электропромышленности он стал рассказывать ей о выставленных в витрине оптических приборах, кинокамерах, телекамерах.
— Я немного разбираюсь в этих вещах, — пояснил он. — По специальности.
— Вы фотограф?
— Свободный фотограф.
— Это интересно.
— Я приехал в Берлин, чтобы получить крупный заказ и приобрести фотоматериалы.
Он немного поговорил на узкоспециальную тему— ровно столько, чтобы она почувствовала: работа для него превыше всего. Постепенно она перестала стесняться.
— У меня похожее хобби. Я рисую портреты. Хочу со временем стать художницей.
О, у вас грандиозные планы!
— Думаете, не справлюсь?
— Ну почему же? Ваша профессия, как и моя, требует самоотречения. Это не то что в восемь часов вошёл в бюро и стал зарабатывать деньги. Нужно изучать людей, чтобы выражать в портретах их суть, то подсознательное, что в них скрыто. Это трудная работа.
Под одним из уличных фонарей она подошла к нему вплотную и сказала:
— Мне очень хотелось бы вас нарисовать.
