Нюхачем в городе звали старого беса, бывшего когда-то в услужении у самого Сатаны, но списанного по случаю утраты зрения. Теперь он проживал в Остальном мире и, как мог, творил людям мелкие пакости. Он обладал исключительным нюхом, которому позавидовала бы любая овчарка.
- Ну и? - встрепенулся премьер.
- Мы обнаружили в этом подвале специально оборудованную комнату.
- Дальше, дальше что?
- К сожалению, дальше ноздри Нюхача были забиты нюхательным табаком и он потерял след.
- Это лишний раз говорит о мудрости и прозорливости нашего Несравненного правителя, - Грязнов-Водкин со значением воздел палец вверх. - У шпиона остального мира в городе оказались сообщники. Пока мы не раскроем заговор, мы не можем спать спокойно. Город в любую минуту может взлететь на воздух.
- Свят-свят! - в страхе прошептал отец Валаам, перекрестившись.
В это время в кабинет влетел первый телохранитель премьер-министра и заорал:
- Господин премьер, вас строчно вызывает правитель!
- Дождался! - тяжело вздохнул Грязнов-Водкин, вставая из-за стола. Ну, ежели что, то я с вас, сукины дети, с живых шкуру спущу и голыми в Африку пущу! - И премьер-министр потряс в воздухе увесистым кулаком, направляясь к двери.
10. Пантокрин сердится.
Правитель сидел за своим огромным письменным столом насупившись, будто сыч, и недобрым взглядом смотрел на вошедшего Грязнова-Водкина.
"Знает! - захолонуло у того в груди. - Какой-то козел исполнил свой патриотический долг - заложил".
- Ну и чего скажешь? - нарочито ласково, растягивая слова, спросил его Пантокрин.
- Неувязочка вышла, Наисветлейший! - упавшим голосом проговорил премьер, стараясь не встречаться взглядом с правителем. - Сбежал шпион по дороге. - И, помятуя, что повинную голову меч не сечет, низко склонил её.
- Это как жа тебя, Петечка, понимать?! - продолжал фарисействовать Пантокрин. - Шутишь ты, али как?!
Грязнов-Водкин прекрасно изучил своего правителя, знал, что последует за этим приторно-елейным тоном Наисветлейшего, и приготовился к самому худшему.
- Какие уж тут шутки! - тяжко вздохнул он.
- Та-а-ак! - протянул Пантокрин, грозно приподнимаясь из-за стола. Но тона не изменил: - А кто это давеча мне докладал, что шпион пойман и все такое?
- Поторопился малость, Наисветлейший. Извини!
Покорность премьер-министра действовала на правителя, как красная тряпка - на быка, - лишь все более возбуждала. И уже не в силах сдерживать клокотавшую в нем ярость, Пантокрин подбежал к премьеру и так звезданул его кулаком в лицо, что, уж на что тот был крепок, но и то не удержался на ногах - упал.
