— А мы покажем ему такую вот картинку, Инса, — Крэл развернул широкий рулон с записями, снятыми на гиалоскопе.
— Что это? Да ведь это вчерашняя запись. Что в ней особенного?
— Ее надо будет сохранить. Получится уникальный, прямо-таки музейный экспонат. С датой, со следами наших пальцев, перепачканных осциллографическими чернилами. Это может пригодиться. На тот случай, когда неблагодарные потомки…
— Ой, да говорите поскорее, в чем дело?!
— Посмотрите на отметки времени. Вот здесь.
— Ну и что? Одиннадцать пятьдесят.
— А интенсивность?
— Предельная. Большей мы не получали.
— И сразу резкое падение, — указал Крэл, проведя ногтем мизинца по ленте. — Почему?
Спор вспыхнул моментально. Инса говорила одно, Ялко — другое, включились и лаборанты, тут же просматривая записи в лабораторном журнале, сверяясь, что и в какой час делали протоксенусы.
— Нет! — каждый раз отрезал Крэл. — Нет. И этот вариант не подходит. Нет.
— Тогда что же?
— Колокол.
— Какой колокол?
— Потому что зазвонили на обед.
— Ну, знаете!
— Нужно сесть, — сказал Крэл, — а то вы попадаете.
— Крэл!
— Нет, серьезно, давайте сядем.
Все сели.
— Думаю, протоксенусы понимают нас.
Казалось, такое заявление должно было вызвать бурю, если не протестов, то споров или еще чего-то, что показало бы крайнее возбуждение исследователей. Бури не получилось. Всё молчали, и Крэл продолжал:
— С самого утра мне не давал покоя вопрос: почему кривая интенсивности пошла вниз? Ну так вот, если вы внимательно посмотрите вчерашнюю запись в лабораторном журнале, то увидите, что никаких изменений в режиме содержания протоксенусов в промежутке между одиннадцатью часами сорока пятью минутами и, предположим, двенадцатью часами пятнадцатью минутами не произошло. И вместе с тем в одиннадцать пятьдесят кривая пошла вниз. Что случилось? Только одно: зазвонил колокол.
— Позвольте, позвольте, — не выдержал Ялко, — колокол звонит для нас, нас призывает к обеду и не может для них являться раздражителем, способным образовать условный рефлекс.
— Правильно. Дело гораздо сложнее. Разрешите, я закончу, а потом будете судить. Вы, Петер, были в это время здесь, у пульта? Так. И вы, Инса? Инса молча кивнула. — Ну вот, хорошо. Как только зазвонили на обеденный перерыв, о чем мы заговорили?
— Да разве можно сейчас вспомнить!
— А вы постарайтесь. Я не буду подсказывать вам ответ. Подумайте.
— Я вспомнила, я вспомнила! Вы возмутились, заявив, что еще целых десять минут можно было бы вести наблюдения, а вот зовут к обеду.
