— Чу-ч-ки-на!
Леночка ойкнула и вцепилась в руку Георгия Николаевича.
И опять, казалось, вздрогнули от ребячьего хохота своды старой церкви.
Гроза, как и предсказывал Андрюша-Теоретик, заканчивалась. Посветлело, и дождь уже стучал не яростно, а монотонно, устало. Раскаты грома еще доносились, но издалека они напоминали ворчанье собаки, которой надоело брехать.
— Через три-четыре минуты, — сказал Теоретик, поглядывая на свои часы, — уходим. Дождик спекся.
Теперь уже все поверили Андрюшке, кое-кто даже стал надевать рюкзак.
Но на этот раз Теоретик оказался не прав. Хотя и прошла гроза, все небо было обложено серыми беспросветными тучами, и дождь лил, лил, не переставая.
— Давайте споем, — предложила Катя Бережкова.
Спели одну песню, третью, десятую, а дождь все сыпал, и не было ветра, который разогнал бы тяжелые, набрякшие от воды тучи.
— Как в ловушку попались, — проговорил Ветка.
— Так мы и к ужину не успеем, — заметил Булочкин.
— Булочка, у тебя рюкзак с хлебом. Дай горбушечку, — мрачно пошутил Тигран Саркисович.
Костя только печально взглянул на свой пустой рюкзак и ничего не ответил.
— И привидения что-то про нас забыли, — проговорил Мамалыкин, но сейчас уже никто не обратил внимания на его слова.
Хорошо хоть у Теоретика оказалась газета с кроссвордом. Только его хватило ненадолго: совместными усилиями быстро все разгадали.
Снова все приуныли. Молча слушали, как шумит дождь. Лишь Неля Синицына была занята делом — опять стала перечитывать полученные утром письма.
Чтобы развеселить ребят, Копытин рассказал несколько забавных историй из своей спортивной жизни. Посмеялись, побалагурили, но тут совершенно некстати Булочкин вдруг сказал:
— Эх, тарелку бы горячего борща!
И все старания Копытина пошли насмарку.
— Георгий Николаевич, — вдруг решительно сказал Ветка. — Ну что мы будем ждать? Может, этот проклятый дождь и через три часа не кончится. Давайте пойдем в лагерь.
— Правильно! — закричал Мамалыкин. — Мы тут словно в затерянном мире сидим. А пошли бы сразу, давно б уже в лагере были.
— Нет, ребята. Нельзя.
— Георгий Николаевич!
— И не просите лучше.
— А что же нам делать?
— Ждать.
— Сколько можно ждать?
— Сколько потребуется, — строго ответил Копытин. Ему было досадно: не хотелось говорить в таком тоне, но другого выхода он не видел.
Стало так тихо, что даже сквозь шум дождя было слышно, как по дороге идут машины.
И вдруг Жора просиял.
— Ребята, — сказал он, — вы побудьте тут, в затерянном мире, немного без меня, а? Я ненадолго. Я мигом.
