Как завидовал Жора высоким! Сухощавый, длинноногий мужчина, рассуждал Жора, это класс. Какой бы прыгучестью обладал Жора!.. А подача в теннисе!.. А Наташа!.. Ну, куда это годится — он с ней одного роста. Мужчина должен быть на полголовы выше женщины. Как минимум. Жора даже на танцы не мог пригласить Наташу. Ну что это за парочка?!
До парикмахерского салона было две троллейбусные остановки. Жоре и в голову бы не пришло ждать троллейбуса: на своих двоих он добрался бы куда быстрее. Но на этот раз он взглянул на подходивший к остановке троллейбус, и его охватило приятное волнение. Это был тот самый троллейбус, в котором он познакомился с Наташей. Жора запомнил его по номеру: как-никак гнался за ним почти три квартала.
Счастливый троллейбус! Нельзя не сесть в такой троллейбус.
Пропустив перед собой старичка, Жора ступил на подножку. Старичок был щуплый, зато имел такие пушистые усы, что казалось, будто над верхней губой расположены у него две кисточки для бритья. Отличные белые кисточки, еще не бывшие в употреблении.
Троллейбус не был пустым, как в прошлый раз. Все места были заняты. Жора и старичок стали в проходе. Перед старичком сидели двое длинногривых парней — у одного были прямые волосы Джоконды, другой словно бы надел завитой парик короля Луи-Филиппа.
«Король», взглянув на старичка, толкнул в бок «Джоконду».
— Лёха, — сказал он, — посмотри на экспоната.
Сосед его обернулся и, увидев усы старичка, изобразил такую радостную, отнюдь не загадочную улыбку, что можно было бы сразу понять: нет, это не Джоконда.
— Дает! — восхитился он. — Ну дает!
— Паноптикум! — проговорил «король».
— Отец, с твоими усами в цирке выступать, — остроумно, на его взгляд, заметил Лёха.
Оба засмеялись.
Старичок сердито шевельнул кисточками — парни зарыдали от хохота.
— Ну дает! — кое-как успокоившись, выдохнул Лёха. — Почище цирка. Снимай, отец, шляпу — тугрики так и посыплются.
— Лучше б место уступили, молодежь, — сказала впередисидящая женщина.
— Слышь, старый, — толкнул «король» Лёху. — Уступи место.
— Садись, папаша, — предложил Лёха и тут же приподнялся.
Старичок нерешительно шагнул.
— Садись, садись, — подбодрил его «король».
Но когда старичок сделал было последнее движение, чтобы сесть, Лёха опередил его и плюхнулся на свое место.
— Папуля, я передумал.
Парни снова загоготали.
— Хамье, — проговорил старик, отвернувшись.
— Смотри, — сказал «король», — обижается.
— Шуток не понимает, — объяснил Лёха. — Стар стал.
