Когда подошел нужный автобус, Гоголев решил пустить Тараса по ложному следу в поисках денег. Он не придумал ничего лучшего. Оставалось надеяться на чудо.
* * *
Заброшенный частный сектор производил жуткое впечатление, особенно в сгущающихся сумерках. Старые дома с запущенными садами не радовали глаз. На ум приходили строки о кладбищах погибших кораблей. Наверное, это ужасное местечко можно было смело окрестить кладбищем домов. Гоголев понимал, почему жители побросали свои некогда уютные жилища и скрылись отсюда. Городские власти пообещали им квартиры в новых домах, и они спокойно оставили старые хибарки доживать свой век до тех пор, пока бульдозер не сровняет их с землей. Однако делать это никто не торопился. Вероятно, для людей действительно нашлись квартиры, а то, что этот опустевший район стал рассадником инфекции и преступности, никого не заботило. Вероятно, пока что у городских властей не было времени и денег, а возможно, дома ждали нового хозяина, который превратил бы это злачное место во что-нибудь вроде торгового центра. Владимир медленно шел по немощеной дороге, то и дело оглядываясь. Иногда на его пути попадались люди, здорово смахивающие на бомжей, и Гоголев понимал: вот кто нашел здесь временный приют. Чувство страха пока что не давало о себе знать. Его ждал Красовский, и это была гарантия его безопасности. Ночь тихо опускалась на город. На развалинах домов мужчина не заметил ни одной таблички и порадовался, что захватил с собой фонарик.
Впрочем, Тарас все предусмотрел. Облюбованный им для свидания дом, наверное, когда-то был заселен самыми аккуратными жильцами. Табличка с названием улицы и номером дома так и бросалась в глаза. Этот маленький домишко медленнее других поддавался разрушению, словно еще ждал своих прежних хозяев. Калитка висела на одной петле, и Гоголев спокойно прошел на заброшенный участок, толкнув ее ногой.
Разбитые каменные плиты дорожки вели к крыльцу. Журналист, осторожно ступая по ним, продвигался к веранде.
– Тарас, вы тут?
Ответом ему была безмолвная тишина. Черные глазницы окон не осветил даже слабый луч фонарика. Наверное, Красовский до смерти боялся этой встречи и обезопасил себя со всех сторон.
– Тарас, вы меня слышите? Где вы? Видите, я один. Подайте знак, где вас искать!
Он поднялся на разрушенное крыльцо и потянул дверь за ручку. Она распахнулась со скрипом, леденящим душу, открыв вход в темноту.
– Тарас, подайте знак, – повторил Гоголев. – Я боюсь включать свой фонарик. Ну скажите хоть слово!
