— Здорово, — сказала она. — Обжигает.
Аркадий продолжил упражняться в красноречии, все ближе и ближе придвигаясь к Оленьке, хмелея от аромата ее духов и утопая во взгляде ее бездонных серых глаз. Оленька молча слушала и потихоньку пригубливала коньячок, пока взгляд ее не затуманился, а румянец не перекочевал со щек на шею. К этому времени Аркадий был уже совсем близко и, как бы невзначай, положил руку на ее колено. Она не сопротивлялась. Тогда он набросился на нее, повалил на диван и стал душить в своих объятиях, даря ей самые страстные поцелуи, на какие только был способен.
— Оленька, — шептал он, пытаясь расстегнуть ее халат.
Но она вдруг остановила его.
— Почему? — умоляюще зашептал он ей в ухо, задыхаясь от страсти.
— У меня не резинок, — ответила она. — А без них… я не могу.
— Резинок? — воскликнул Аркадий и с победным взором вытащил из кармана пачку презервативов.
— Откуда у тебя это? — изумилась Оленька.
— Брат принес. Так, на всякий случай.
— Хороший у тебя брат, — сказала Оленька и, обхватив Аркадия за шею, впилась в его губы.
В эту минуту он как никогда был благодарен своему двоюродному брату, предусмотрительно снабдившему его столь необходимыми аксессуарами.
— Только не спеши, — горячо дыша ему в ухо, шептала Оленька. — Я хочу медленно и долго.
— Обещаю, — отвечал Аркадий, — это будет очень долго. Ты еще пощады попросишь.
Но Оленька не просила. Ни через час, ни через два. Напротив, она еще больше распалялась, будто от любовных ласк только заряжалась энергией. С Аркадия уже семь потов сошло, но он тоже не мог остановиться. Словно силы и желание Оленьки передавались ему. Первый раз в жизни он ощущал себя таким гигантом. Когда, уже ближе к утру, последний презерватив был использован, Аркадий виновато посмотрел на Оленьку.
— Все, закончились, — смущенно сказал он.
— Ну, что же твой брат так мало принес? Сомневался в твоих способностях?
Оленька тяжело дышала, но по-прежнему влекла Аркадия к себе.
— Это я сомневался, что они вообще понадобятся.
— Я хочу еще, — простонала Оленька.
— Но резинок больше нет.
— Фиг с ними! Иди ко мне.
— Без резинки?
— Без…
Они разошлись только в шесть утра. Оленька вернулась к стойке дежурной медсестры, в душе надеясь, что за ночь в отделении ничего не случилось. Аркадий с трудом дополз до своей палаты, рухнул на койку и мгновенно отключился.
После завтрака Аркадий проспал еще несколько часов, пока не пришла мама. Увидев сына в отличной форме и прекрасном настроении, она страшно обрадовалась и сделала предположение, что он уже идет на поправку и его скоро выпишут. Аркадий и вправду чувствовал себя великолепно, от былой хвори не осталось и следа. Он с трудом дождался, когда мать, наконец, уйдет, и бросился набирать номер кузена.
