— Один из вас останется с нами, — прохрипел немец, — или все…
Этого «ворона» Берест в минуту бы задушил голыми руками. Справились бы они и с моряками и эсэсовцами, но пробиться наверх, через коридоры — об этом нечего было и думать…
— Товарищ полковник! — козырнул Прыгунов. — Разрешите обратиться: я остаюсь здесь…
Берест глянул в худенькое, бледное лицо паренька, которого знал немногим больше месяца. Около трех лет пробыл он в гитлеровском концлагере и совсем недавно выбрался оттуда, и теперь, может быть, в последний день войны, добровольно вызвался остаться здесь, в лапах у фашистов.
— Хорошо, — и подчеркнуто строго обратился к генералу: — За жизнь старшего лейтенанта вы отвечаете головой!
Уже когда они выбрались в вестибюль, эсэсовский офицер, сопровождавший их, выстрелил Бересту в спину, но промахнулся. Берест рывком повернулся и разрядил в него свой пистолет. И тотчас же вновь вспыхнула стрельба. От фаустпатрона загорелись груды папок с бумагами, сложенные в углу зала. Дым драл горло, слезились глаза.
Берест стоял за статуей Вильгельма с двумя пистолетами в руках, кашлял и стрелял то направо, то налево по выходам из подземелья, из которых показывались гитлеровцы. Он совсем не заметил, что сверху в него целятся. Если бы не скульптура!.. Фаустпатрон попал в статую, и она разлетелась вдребезги. Бронзовая рука свалилась к ногам оглушенного лейтенанта. Откуда-то сбоку выскочил эсэсовец. Берест нажал спусковой крючок одного, второго пистолета, но обоймы были пусты. Лейтенант схватил обломок бронзовой руки и наотмашь ударил пытавшегося закрыться врага. Но тут сзади еще один немец набросился на него. Берест вывернулся, и они схватились лицом к лицу. Берест запомнил только покрасневший от натуги шрам на лице гитлеровца…
К борющимся подскочил боец с гранатой в руке, размахнулся и, промазав, стукнул замполита по спине так, что у того на миг потемнело в глазах. От удара граната выскользнула из рук и волчком завертелась у ног. Замполит мгновенно оторвал от себя цепкие руки гитлеровца, чуть приподнял и швырнул его на гранату.
Она взорвалась под немцем, но острые осколки секанули лейтенанта по ногам. Он почувствовал, как в сапоги ему потекла кровь, и, обессилев, опустился на пол. Бойцы перенесли его в приемную, уложили на диван, наскоро перевязали и ушли… Берест зарядил пистолет и, ковыляя на раненых ногах, снова выбрался в зал. Было уже утро 2 мая…
К этому времени к рейхстагу прорвались другие подразделения. Гитлеровцы вторично выбросили белый флаг и на этот раз группами стали выбираться наверх и сдаваться. На Королевской площади появились груды брошенного оружия, тут же строились под командой своих офицеров колонны пленных.
