В других каретах и повозках ехали родственники Меншикова и его приближённые, решившиеся разделить с ним в ссылку.
Одежда как на Меншикове, так и на сопровождавших его, была траурная.
Длинный кортеж опального вельможи двинулся вдоль по набережной. Отряд гвардейцев под начальством капитана окружил карету Меншикова, с саблями наголо.
Собравшийся народ хранил глубокое молчание; он не выказывал к опале Меншикова ни радости, ни печали.
Когда кареты выехали за заставу и отъехали несколько вёрст, их догнал придворный офицер и отобрал у Меншикова все находившиеся при нём иностранные ордена; русские были отобраны у Меншикова ещё в Петербурге.
Близ Твери на Александра Даниловича и на его семейство обрушилась новая большая беда. Едва только Меншиков расположился на ночлег в деревеньке, находящейся близ города, дверь в избу быстро отворилась, и на пороге появился находившийся в свите императора-отрока гвардеец-офицер Лёвушка Храпунов.
— Простите, князь, я помешал вам? — тихо проговорил Лёвушка, обращаясь к Меншикову.
— Не называй, господин офицер, меня князем. Пред тобой не князь, а ссыльный.
— Я прислан к вам с неприятной для вас новостью. Я имею указ пересадить вас из ваших карет в простые телеги, на которых вы поедете до места ссылки.
— Моих врагов и моя ссылка не успокоила!.. Измышляют они мне беду за бедой. Я их не презираю, а жалею, — задумчиво проговорил Меншиков.
— На меня не гневайтесь! Я тут ни при чём, так как лишь исполняю свой долг.
— Я на тебя, господин офицер, не в претензии: ты — только исполнитель воли других. Об одном молю я Господа Бога, чтобы у меня, а также у моей бедной, невиновной семьи хватило терпения перенести это тяжёлое испытание. Если и скорблю я, то не за себя, а за детей несчастных, за жену.
— Простите, князь, я сочувствую вам… мне и вас жаль, и вашу семью.
— Как? Вы меня жалеете? — с удивлением спросил Храпунова Александр Данилович. — И забыли про то зло, какое я причинил вам, будучи всесильным человеком в государстве?
— Давно забыл, об этом я уже недавно сказал вам.
— Спасибо! Если не брезгуешь мною, немощным опальным стариком, то дозволь мне обнять тебя! — И Меншиков крепко обнял Храпунова.
Из Твери опальных Меншиковых повезли уже в Раненбург не в каретах, а в простых телегах.
Но враги Меншикова не успокоились его ссылкою. Этого им было мало. Раненбург хоть и не близок от Петербурга, а всё же из него скорее можно вернуться, чем из Сибири. И вот про Меншикова стали распространять разные небылицы.
