Садитесь.
Гец. Там внизу? Я лучше постою. Стульчик провонял приговоренными, как и вся комната, впрочем.
Советник. Так стойте!
Гец. К делу, если вам угодно.
Советник. Мы будем действовать по закону.
Гец. Очень рад. Давно бы так.
Советник. Вы помните, что вы сдались нам на гнев и милость?
Гец. А что вы мне дадите, если я забуду?
Советник. Если б я мог дать вам немного скромности, я б этим очень помог вам.
Гец. Помог бы! Да разве вы это можете? Ведь это труднее, чем губить.
Писец. Надо ли все это заносить в протокол?
Советник. Только то, что относится к делу!
Гец. А по мне — хоть печатайте!
Советник. Вы были во власти императора, но царственное правосудие уступило место отеческому милосердию, и сие последнее вместо темницы назначило вашим местопребыванием Гейльброн, один из любимейших городов его. Вы поклялись честно держать себя, как подобает рыцарю, и смиренно ждать дальнейшего.
Гец. Верно, и вот я здесь и жду.
Советник. И вот мы здесь объявляем вам милость и прощение его императорского величества. Он прощает вам все ваши преступления и освобождает вас от всякого заслуженного вами наказания, что вы и должны принять со всеподданнейшей благодарностью и поклясться выполнить договор о мире, который вам сейчас будет прочтен.
Гец. Я, как всегда, — верный слуга его величества. Еще вопрос, до того как вы продолжите свою речь. Где мои люди? Что с ними будет?
Советник. Это вас не касается.
Гец. Да отвратит император свое лицо от вас, когда вы будете в беде! Они были моими товарищами, они ими остались. Куда вы их дели?
Советник. Мы не обязаны давать вам отчет об этом.
Гец. Ага! Не думал я, что вы не связаны тем, что обещали, не говоря уж о том…
Советник. Нам поручено предложить вам договор о мире. Покоритесь императору, и вы найдете средства вымолить жизнь и свободу вашим товарищам.
Гец. Где бумага?
Советник. Писец, читайте!
Писец. Я, Гец Берлихинген, торжественно признаю сим письмом, что так как я недавно поднял знамя бунта против императора и империи…
Гец. Это неправда. Я не мятежник. Я ни в чем не повинен перед его императорским величеством, а до империи мне дела нет.
Советник. Будьте осторожней и слушайте дальше.
Гец. Не хочу слушать дальше! Пусть выступят и докажут! Сделал ли я хоть шаг против императора или против царствующего дома Австрии? Разве я не доказывал всегда всеми своими поступками, что я лучше, чем кто-либо, чувствую, чем обязана Германия своему правителю и особенно чем обязаны своему императору малые — рыцари и свободные люди. Я был бы негодяем, если б меня можно было уговорить подписать эту бумагу.
