— Так я и не спешу. Но кушать всухомятку… — Он глазами показал на графин вина. Взгляд стал пренебрежительным, когда Иван обратил его к своей тарелке. — Жена мне не позволяет.
— Вряд ли она имеет в виду это. — Хозяин также указал на графин.
— Я главный в семье, — гордо выпрямился гость. — И спрашивать позволения в своем доме не намерен.
— Железная логика, — кивнул Ваня, и оба рассмеялись.
В это же время раздался звонок. Ваня замешкался. Как не хотелось расставаться с лучиком надежды, что придет Настенька и догадка об ожидаемых гостях окажется неверной.
— Ну, дождались, — облегченно вздохнул гость. — Можно наливать.
Открывая дверь, Ваня смотрел вниз, на предполагаемый рост ребенка, но Катя была не одна. Что-то у него внутри встрепенулось и узлом затянуло низ живота. Оставалось только радоваться, что он не успел надеть тугие джинсы и под широкими брюками не так будет заметна его реакция.
— Входите, пожалуйста. — Он отошел в сторону, пропуская гостей, и только после этого поднял глаза на Настино лицо.
Больше он не вымолвил ни слова. Дыхание прервалось от незнакомой изумительной красоты. Глаза жадно вглядывались в черты, преображенные косметикой.
— Катюша, передай Ване торт. — Ася старалась, чтобы голос ее звучал ровно. Сколько она себя помнила, ни разу волнение не достигало такой силы.
Ася сделала тщательный макияж, испытывая капризное желание поразить Ивана. Она добилась цели, но не предполагала, что это рикошетом заденет ее и будет так мучительно-сладко. Девушка лучезарно улыбнулась, глядя в ошарашенные глаза Ивана.
— Нам надо разуться? И где гость, с которым вы хотели нас познакомить?
Иван не понял, как в его руке оказалась тесьма, он инстинктивно сжал пальцы, удерживая коробку с тортом, а глаза шарили по гладкой бархатистой коже Насти. Как оголодавший, перед которым накрыли яствами стол, хватает не глядя все подряд, так ошалелый взгляд Ивана хватал чуть заметный румянец щек, тонко выведенную линию глаз, длинные загнутые ресницы, абрикосовый цвет губ, искристую зелень взгляда, жемчужную свежесть ровных зубов, персиковую бархатистость кожи…
Ася едва сдерживала счастливый, торжествующий смех. Она забыла, как профессионально обращается с женщинами Иван. Никакой опыт, никакой профессионализм, даже самый гениальный актер не мог отразить малую часть чувств, бушующих в его глазах. Иван был покорен. И впоследствии Ася поймет, что тоже была покорена своей победой.
— Вижу, я не дождусь, когда нас познакомят.
