Соскочив с кресла, Патрис побежала открыть дверь.
— Надо… взять его с собой или оставить в кроватке? — неуверенно, но явно желая взять младенца с собой, спросила она. — Знаете, я его в пять часов покормила.
— Ну почему бы не взять, по крайней мере сегодня? — согласно кивнула старшая Хаззард. — Сегодня первый вечер. Не торопись, милая, время есть.
Выйдя из комнаты с сынишкой на руках, молодая женщина задержалась, провела пальцами по краю двери. Не там, где ручка, а повыше, вдоль гладкой поверхности.
Прошептала про себя: «Сторожи мою комнату. Я скоро вернусь. Храни ее. Никого не пускай… Ладно?»
Спускаясь по ступенькам, она думала, что будет спускаться по ним не одну сотню раз. Спускаться бегом или не спеша. Беспечно и весело. А может, в страхе и беспокойстве. Но сейчас, сегодня она спускалась по ним в самый первый раз.
Прижимая к груди малыша, Патрис нащупывала их ногами, потому что пока еще не знала, какие они, боялась оступиться.
Все стояли в столовой, ожидая ее. Не натянуто, официально, как сержанты на плацу, а непринужденно, будто и не понимая, что оказывают ей маленький знак внимания. Мать семейства наклонилась над столом, оглядывая сервировку, в последний момент кое-что поправляя. Отец, протерев очки, которые только что снял, разглядывал их на свет, прежде чем убрать в футляр. В помещении находился еще один человек. Когда она вошла, он стоял вполоборота к ней, украдкой доставая с блюдечка на буфете соленый орешек.
Услышав ее шаги, он бросил орешек обратно и обернулся. Молодой, высокий, с дружелюбным взглядом. В ее голове усиленно защелкала фотокамера.
— А вот и наш младенец! — радостно провозгласила мамаша Хаззард. — Собственной персоной! Дай-ка его мне. Ну, а об этом молодом человеке ты, конечно, слыхала, — добавила она, не вдаваясь в подробности. — Это Билл.
«Но кто он?..» — ломала голову Патрис. Никто о нем не упоминал.
Билл шагнул вперед. Она не знала, как себя держать. Он был ее возраста. Патрис робко протянула руку, надеясь, что, если так будет слишком официально, на ее жест не обратят внимания.
Он взял ее руку, но не пожал, а дружески задержал в обеих ладонях.
— Добро пожаловать домой, Патрис, — тихо произнес он.
В его взгляде было столько доброжелательности, что она подумала, что никто еще не говорил с ней так искренне, просто, по-родственному.
Вот и все. Мамаша Хаззард объявила:
— Отныне ты сидишь вот здесь.
— Мы очень рады, Патрис, — просто сказал отец и сел во главе стола.
