— И чем это чревато?
— Трудно сказать, но неприятности точно будут, не исключено, что тебя даже могут лишить сана. В тюрьму вряд ли посадят, но от этого не легче.
— А как же ему туда добраться?
— Ты ведь говорил, он пока не собирается ехать.
— Да, но если соберется?
— Давай не будем торопить события, Кит. — Мэтью в третий раз посмотрел на часы. — Послушай, мне надо бежать. Давай позже где-нибудь перекусим на скорую руку и тогда поговорим.
— Хорошая мысль.
— Тут, на углу улицы, есть довольно приличное кафе «Эппис». Мы можем занять угловую кабинку и спокойно все обсудить.
— Я знаю это место.
— Тогда до встречи в полдень.
За конторкой в вестибюле Анкор-Хауса сидел тот же постоялец с недовольной гримасой на лице, который был здесь во время первого визита Кита. Погрузившись в разгадывание кроссворда, он вовсе не обрадовался, что его отрывают от такого важного дела, и сообщил, что Бойетта нет.
— Он пошел на работу? — не отступал Кит.
— Нет, он в больнице. Увезли вчера вечером.
— А что случилось?
— Приступ, судороги. У парня куча проблем.
— В какую больницу?
— Я не работаю на «скорой». — С этим словами он вернулся к кроссворду, давая понять, что беседа закончена.
Кит отыскал Бойетта на третьем этаже больницы Святого Франциска. Тот лежал в палате на двоих у окна. Кровати разделяла тонкая занавеска. Поскольку Кит регулярно навещал прихожан в больнице, медсестра знала его, и он объяснил, что мистер Бойетт посещал его церковь и просил прийти. Этого было достаточно.
Бойетт не спал, ему поставили капельницу. Увидев Кита, он улыбнулся и протянул свободную правую руку для вялого рукопожатия.
— Спасибо, что пришли, пастор, — произнес он слабым хриплым голосом.
— Как ты себя чувствуешь, Тревис?
Прошло не меньше пяти секунд, прежде чем тот ответил:
— Хорошие лекарства. Мне лучше.
— Что случилось? — спросил Кит, хотя и знал ответ заранее.
Бойетт перевел взгляд на окно, хотя не мог видеть ничего, кроме серого неба. Прошло еще десять секунд.
— Когда вы ушли, пастор, я сильно перенервничал. Голова просто раскалывалась от боли. Потом я потерял сознание, и меня привезли сюда. Сказали, меня била дрожь и сотрясали судороги.
— Мне очень жаль, Тревис.
— Это ваша вина, пастор. Все из-за вас. Это вы заставили меня так нервничать.
— Мне действительно очень жаль, но не забывай, что ты сам пришел ко мне, Тревис. Тебе потребовалась моя помощь. Ты сам рассказал мне о Донти Драмме и Николь Ярбер, о которых я прежде ничего не знал. Что сделано, то сделано. Не я нашел тебя.
