Напряжение нарастало с каждым днем. В разных концах города вспыхивала стрельба, случилось несколько пожаров, причины которых выяснить не удалось. Каждую минуту надо было ожидать нападения на тюрьму: колчаковское подполье стремилось вырвать из нее адмирала.
Третьего февраля Чрезвычайная следственная комиссия представила ревкому список. В нем значилось восемнадцать фамилий людей, чьи руки были обагрены кровью тысяч и тысяч жертв. Под первым и вторым номерами стояли фамилии Колчака и Пепеляева.
Бурсак и Чудновский, ссылаясь на сведения, имеющиеся в ЧК и следственном отделе городской комендатуры, настаивали на расстреле всех восемнадцати.
— Александр Александрович, — говорил Бурсак, жмуря покрасневшие от бессонницы глаза, — Ты не хуже нас знаешь обстановку. В Иркутске действует офицерская организация по спасению Колчака и его ближайшего окружения. Войцеховский не складывает оружия и грозит штурмовать город. Он может отбить адмирала, Илья[12]. Партия и народ не простят нас, если упустим эту сволочь.
— Мы обязаны подумать, Иван. Ты знаешь указание Ильича, надо еще и еще раз взвесить все «за» и «против».
И вот теперь, через три дня после разговора, — постановление ВРК о расстреле Колчака и Пепеляева. Значит, возникли какие-то обстоятельства, которых ни Чудновский, ни Бурсак не знали.
Пауза затянулась. Молчал и Бурсак, которому Чудновский передал постановление ревкома.
Отлично понимая причины, смущавшие товарищей, Ширямов устало сказал:
— Сурнов[13] добрался до штаарма-5. Я поручил ему еще раз выяснить, как отнесется Реввоенсовет к казни Колчака, имея в виду сложившуюся обстановку. Проект постановления доложен Смирнову. Нам самим поручено решить судьбу палача.
— Ты лично говорил со Смирновым, Илья?
— Да.
— Можешь сообщить подробности?
По словам Ширямова, разговор происходил так. Сообщив члену РВС о положении Иркутска, секретарь губкома спросил:
— Та же проблема, Иван Никитич: как поступать с Колчаком?
Смирнов поинтересовался в свою очередь:
— Можно ли вывезти адмирала на запад? Есть ли хоть малая возможность?
— Нет. Белые стоят под городом. Их обозы и колонны растянуты на много десятков верст. Нам не пробиться.
— Выдержите натиск Войцеховского?
— Настроение у нас бодрое. Я только что осмотрел город, он оцеплен колючей проволокой, прикрыт баррикадами из бревен и снега, защищен пулеметами. Наиболее опасные участки, в том числе лед Ангары, против Московских ворот, минированы. Думаю, с каппелевцами справимся, хотя не исключаем, в крайнем случае, возможности отступления, к которому тоже готовы. Я обязал Следственную комиссию держать наготове конный отряд, — при необходимости вывезем Колчака к партизанам. Но в этой обстановке нельзя дать гарантию, что преступника не отобьют свои. Именно по этой, последней причине подготовлено решение о расстреле. Итак?
