«Я как волк, — подумал он, — ему тоже встреча с людьми ничего хорошего не сулит».
В конце концов, полизав пересохшие губы, влез в седло и дернул повод.
Зефир, шумно вздохнув, снова потащился на северо-запад.
Узкая дорожка — это, возможно, опять была охотничья тропа — шла по густо заросшему темному долу. Зефир медленно тащился в чаще, помахивая головой. Конь теперь часто останавливался то возле камней, то перед завалом сбитых бурей деревьев.
Нередко стежка упиралась в мелкие и злые горные речонки, перескакивала синеватые и холодные ручьи. Андрей с трудом пробивал себе путь в сплошных зарослях багульника. Жеребец пугливо косился на зеленые шары медвежьей дудки, и Россохатскому казалось, что круглые и большие, как головы, они злобно подмигивают одинокому путнику.
Приходилось то и дело слезать с коня и вести его в поводу.
Ближе к вечеру, убаюканный тихим шагом Зефира, Андрей задремал. Ему снились легкие крылатые кони, тонкая песенка самовара, веселая баня по-черному, в которой хохочут молодые бабы, и сам он, маленький и глазастый, у жаркого костра в ночном.
Андрей проехал, кажется, не больше версты в этом, не то блаженном, не то блажном состоянии, когда ему в уши ударили внезапный треск сухой ветки и звук, похожий на тот, что бывает, когда передергивают затвор винтовки.
Сотник мгновенно опомнился и открыл глаза.
На тропе, прямо перед Зефиром, стоял человек.
В следующее мгновение он взял жеребца под уздцы и поднял глаза на всадника.
— Слазь, барин, — сказал он голосом, в котором не было ни зла, ни угрозы. — Стало быть, знакомиться станем.
У таежника было мужественное и, пожалуй, красивое молодое лицо. Оно казалось необычным и даже будто бы праздничным из-за того, что волосы и русая, кольцами, борода резко не совпадали с черными, как смоль, зрачками.
Андрей слез с коня, прикидывая в уме, как удобнее вырвать из кобуры наган в случае нужды.
— Каких вичей будешь? — спросил незнакомец. — Чей ты, барин?
Весь вид его говорил: «Я-то, конечно, знаю всё, как есть, но — человек учтивый — соблюдаю закон».
— Россохатский, — мрачно отозвался Андрей. Скрывать фамилию не имело смысла, да и немногим он рисковал, называя ее. Помолчав, добавил, из каких он мест родом и кто отец.
— Понятно! — усмехнулся бродяга, будто получил исчерпывающий ответ.
— Ну, а ты — кто таков? — спросил сотник.
— Я-то?.. — неизвестный покусал жесткую травинку и чуть заметно ухмыльнулся. — Я, барин, Иван-с-воли. По-другому сказать: Иван-где-день-где-ночь. А то еще Иваном Безродным кличуть… Чем не фамилия?
