– Панда, скажи, что я делаю со своей жизнью?
Положа ладонь на его сердце, она спросила:
– Какой ответ тебя устроит: практический или философский?
– Может, ни тот ни другой. Думается, сейчас мне нужен метафизический ответ.
– Гм-м, тогда считай себя на коне. Метафизика больше твоя, чем моя стихия.
Он понял, что она этим хотела сказать. Он немало порассказал ей о своем дедушке, поэтому она знала, что в раннем детстве Вулф получил хорошие уроки своеобразной метафизики, хотя, вне всякого сомнения, заумные профессора в этой области из Колумбийского университета ни в коем случае не признали бы ее за свою науку. Она же в метафизике ничего не смыслила, как, впрочем, и родители Вулфа.
– Есть закономерность, по которой все происходит в мире, – медленно стал объяснять Вулф, будто переводил свои мысли с какого-то иностранного языка на английский. – Закономерность, по которой растет дерево, течет река, опадают зимой листья. Но если, к примеру, ты увидишь, что листок сохнет летом, то ты нутром чуешь, что что-то не так.
Он несколько раз медленно и глубоко вздохнул, и Аманда поняла, как глубоко он затронут своими мыслями.
– Я в этом случае воспринимаю это, – сказала она, – не знаю, как объяснить... но чем-то нарушены рамки времени года.
– А ты знаешь, что это такое?
Почувствовав, что слова застревают у него в горле, она взяла его за руку и сказала:
– Если хочешь знать мое мнение, то это к метафизике не относится. Что-то беспокоило тебя – секс или какая-то другая причина, – и потому ты пришел ко мне.
Она придвинулась к нему поближе:
– Из-за Бризарда?
– Всегда из-за Бризарда, – ответил Вулф. – Но по странному стечению обстоятельств сейчас начинается то, за что он и выступает. Мы с ним члены одного привилегированного клана. Но я никогда не пользовался своим полицейским жетоном ради собственной выгоды. А для таких ребят, как Бризард, собственная выгода – вторая натура. Симптоматично то, что они полагают, будто отличаются от других, стоят особняком, что они, члены элитарной группы, стоят выше закона.
Это же болезнь, Панда. Я видел их в работе. Первый их шаг – и, поверь мне, это лишь самый первый, будут и другие – помахать жетоном, чтобы привлечь к себе внимание. Второй шаг – с помощью жетона перекусить на халяву в забегаловке во время патрулирования, затем бесплатно покормиться в дорогом ресторане за услугу, оказанную однажды владельцу, потом отпустить арестованного преступника, потому что он его осведомитель или просто нужный ему человек.
