— Илья! — воскликнул смуглолицый Юрка Глаголев.
— Маланов? — удивленно произнес Дима Власов, симпатичный брюнет, занимающийся то ли бизнесом, то ли искусством.
— Легок на помине, — бесстрастно усмехнулся вечно подозрительный Владимир Джимисюк, отрывая голову сушеной вобле. — Долго жить будешь, Алексеевич… — заметил художник и пригладил свои усы а‑ля «Песняры».
Седовласый мужчина развел руки в стороны, словно хотел подчеркнуть, что во всем промысел Божий.
— Надеюсь, — вздохнул инструктор, пожимая руки приятелям. — Добрый вечер всей честной компании!
— Привет, привет, бродяга!
— Илья, присаживайся к столу, — пригласил Демакин гостя, указывая рукой на старенький стул, и стал разливать водку в рюмки.
Седовласый полковник поблагодарил товарищей и присел на стул.
Сразу же со всех сторон посыпались вопросы в адрес гостя, однако бородатый художник быстро прекратил допрос.
— Молчать! — недовольно гаркнул Костя Гуреев.
— Ты чего, Костяныч? — не поняв раздражения хозяина мастерской, удивленно спросил Вовка Джимисюк.
Гуреев грозно посмотрел на усатого хохла.
— Молчать! — повторил подвыпивший художник свою просьбу и обвел присутствующих многозначительным взглядом. — Всем молчать! Для начала штрафную чарку дорогому гостю, а уж потом все вопросы!
За столом сразу же стало спокойнее и тише. Бородатый художник повернулся к своему коллеге, который старательно и аккуратно разливал водку небольшими порциями.
— А ты, Демакин, — недовольно заметил Гуреев, — не тряси рукой, больше разливаешь. А Ильюше не в рюмку лей, а в стакан и до краев!
— Правильно, Костя, — весело поддержал друга Юрка Глаголев, — а то ты уже почти на взлетной полосе, а Ильюша — ни в одном глазу.
За столом раздался дружный смех.
— Вам бы только позубоскалить, — добродушно проворчал Константин и повернулся к застывшему в ожидании Демакину: — Чего застыл, как Венера Милосская? К тебе это не относится, давай разливай!
Демакин равнодушно пожал плечами и потянулся за стаканом, однако Маланов остановил его.
— Благодарю, господа, однако я за рулем, — отказался он и замахал рукой, — такие дозы мой Боливар не выдержит! Да и не пить я заскочил, а ребят помянуть.
Костя удивленно напыжился.
— Так и мы про то же, — фыркнул бородач. — Вот и помянем рабов божьих Александра и Евгения.
За столом воцарилось неловкое молчание, и мужики взяли наполненные рюмки.
— Ну что ж, — подняв рюмку с водкой и поднявшись с места, тихо произнес инструктор, — пусть земля им будет пухом и примет их Господь.
