— Нет.
— Надо соревноваться.
— Тихон Михайлович, мы с девочками соревнуемся и с городскими юннатами, — сунулся в разговор Боря и этим испортил всё.
Пришлось Ване рассказывать о шефстве, а затем снова отвечать на вопросы.
— У них там что… огороды?
— Нет. При школе участок.
— Много земли?
— Мало.
— Учатся, что ли?
— Учатся.
— Большая у них бригада?
— Не бригада, а кружок называется.
— Кружок? И что же они — для себя сеют или государству сдают?
— Не знаю.
Казалось, что при таких вялых, односложных ответах разговор должен скоро закончиться.
Но опять всё испортил Саша.
— Тихон Михайлович, — не выдержал он. — Мы торопимся. Дай носилок.
— А что вы торопитесь?
— Навоз надо нести.
— Зачем? В парники?
— Да нет. Нам старый надо.
— Зачем? — спросил старик и, к огорчению ребят, снова полез в карман за кисетом.
Выручила Марфуша, младшая сестрёнка Кости Замятина.
На конюшне она была своим человеком. Тихона Михайловича она звала дедом, он её — внучкой.
— Костя, а меня Полина не взяла, — плаксиво пожаловалась девочка, неожиданно появляясь из-за угла конюшни. — Она говорит, Марся забодает…
Колхозного быка по кличке Марс девочка очень боялась.
— Марфушенька! Внучка! Иди ко мне, светик! — обрадовался Тихон Михайлович, расплываясь в улыбку. — Не дам я тебя Марсу забодать. Иди ко мне, красавица…
Ваня сообразил, что наступил подходящий момент для прекращения разговора.
— Тихон Михайлович, а как насчёт носилок? — спросил он.
— Возьми носилки… Но чтобы зараз на месте стояли!
— А мы Марфушу в залог оставим, — сказал Саша.
Беспокоиться за девочку не приходилось. Сейчас она получит замечательные игрушки: уздечку с ярко начищенными украшениями и бубенчиками и колокольчики для дуги, которые выдавались только Марфуше.
Солнце уже перевалило за полдень, когда ребята с носилками подошли к хутору, где раньше жили Рябинины. Три года назад дом перевезли и поставили в один ряд с колхозными домами. Никаких признаков, что здесь когда-то стоял дом, уже не было.
— Это ты, что ли, ходил? — с тревогой спросил Ваня, заметив на белом снегу следы ног.
— Я, — ответил Саша.
Свернули. Ноги проваливались, и, как в болоте, под ступнёй хлюпала вода. Летом здесь всё покрывалось буйно растущими сорняками. Репейники и крапива вырастали выше человеческого роста.
Вот и куча. Она оттаяла. Это был уже не навоз. Лопата легко входила в рыхлый жирный перегной.
— Ребята! Червей-то! — крикнул Боря. — Эх, не взяли баночки!
— А в карман, — предложил Вася.
— Расползутся.
