Старпом нахлобучил фуражку до самых бровей, отчего сразу стал похож на захватчика и торжественно поставил задачу. Начал он так:
— Работа трудная, грязная, но почетная.
Ну, это он еще слишком мягко... выразился. Шесть матросов второго года службы должны до темноты покрасить двухсотметровый трап — не имея ни краски, ни кистей, ни, тем более, желания. Сюрр! Или, говоря военно-морским языком, подвиг.
На крик души, раздавшийся из строя: «Товарищ капитан-лейтенант, а где ж мы возьмем краску? Где ж мы возьмем инструмент? Или если... то как же мы без всего этого совершим подвиг, в конце концов?», старпом справедливо заметил, что на корабле есть все. Кроме баб.
Тут он прав. На корабле есть все. И даже бабы иногда бывают. Но что прикажете делать, если корабля, на котором все это есть, у нас как раз и нет? То есть он у нас есть, конечно. Но на Черном море. И только еще строится. И сами мы душой уже там. Только телами здесь задержались.
— Не знаю... я. Не знаю... — ответил старпом. — И вообще, что вы мне... расписываетесь тут... Кораблей много. — Он щедро взмахнул рукой, не то имея в виду просторы Тихого океана, не то просто указывая на стоящие у пирса боевые единицы, которые, по слухам, еще Курилы у японцев отбивали. — Действуйте, — торжественно закончил свою речь старпом. И удалился.
Старпома в экипаже уважали. Поэтому, наши герои понуро отправились побираться.
Кистями разжились довольно быстро. На первом же корабле каждый получил бывалый, вымазанный во все цвета солнечного спектра и растерявший шевелюру в десятках авралов, инструмент. На флоте, который, как мы знали из репортажей особо левых журналистов, является точным слепком с нашей действительности, все — от заклепки и до человека — служит до упора. Причем, упор этот обычно раздвижной. То есть уперся и раздвигай. А раздвинуть мы можем о-го-го на сколько. А если журналисты не врут и флот на самом деле — слепок с действительности... Хреновая у нас с вами действительность. Зато кисти есть. Пусть и послужили уже... упорно.
Итак, кисти добыли. С краской было сложнее. Но, как говорится, кто хочет — тому больше других надо. Правдами, неправдами — где выпросили, где стянули — но две банки сурика добыли.
И как, скажите, размазать эти две банки по двумстам метрам равнодушного металла? Наши герои служили второй год, а потому такая мудрость как «на Флоте все, в конце концов, решается» была им не только известна, но даже неоднократно опробована. Поэтому, решено было действовать по Наполеоновски — ввяжемся в бой, а там видно будет.
