, чтобы взяли её с собой. Кто такая? Явно прячется, да ещё и про убийство помянула. Честно говоря, будь я на месте мужиков, то очень сильно подумала бы, брать ли мне такую спутницу. Может и они сейчас это обсуждают? И если передумают, то винить я их не будут. Просто не имею права.
Потоптавшись ещё немного, решила, что дальше ждать бесполезно. Но на всякий случай дала себе маленькую слабину — досчитаю до сотни, а потом и пойду. Начала считать очень-очень медленно: «Один, два… сорок…. семьдесят..» С каждой прошедшей секундой настроение падало всё ниже. Вернее, оно и так было не очень, а тут стало накатывать чувство опустошенности. Терять даже такой маленький лучик надежды было горько. Но делать нечего, и я стала осматриваться, выбирая, в какую сторону идти.
За спиной скрипнула дверь.
— Заждалась? Пошли.
Такие простые слова, сказанные грубоватым мужским голосом, но как же я им обрадовалась! Не спрашивая, куда и зачем, засеменила за Самантом. Идти пришлось недолго. На заднем дворе возле колодца стояла большая бочка с водой. Зачерпнув воды ведром, Самант сунул мне в руки шершавый обмылок.
— Мойся.
Понимай как хочешь, но я решила, что речь всё-таки идёт о моей голове. Мыло было с характерным резким запахом, напомнившем о нашем «хозяйственном». И мылилось оно отвратительно. Пришлось намыливаться и споласкиваться раз пять, прежде чем волосы вернули себе прежний цвет (надеюсь) и стали хоть немного рассыпчатыми, а не слипшимися сосульками. Правда, запах протухшего жира всего лишь сменился на резкий запах мыла, но это уже не мои проблемы. Если мужикам такой запах более привычен, потерплю и я.
Самант аккуратно спрятал обмылок в кожаный мешочек, сполоснул руки. И снова короткое: «пошли». На этот раз мы поднялись на второй этаж таверны. С волос капало, за мной тянулись мокрые следы, но никто не обращал на это внимание. Да и мне, по большому счёту, было наплевать. Тем более, что день был жарким, и обсохнуть вот так, «естественным» образом было даже приятно.
Комната для ночлега — малюсенькая. Табуретка, топчан, матрасик с одеялом. Самант сразу начал раздеваться. Неторопливо, напевая что-то себе под нос, снял безрукавку, рубашку и потянулся к ремню на поясе. На меня он даже не глядел, но где-то в глубине души всплыли извечные женские страхи. Да и топчанчик был очень узкий. Стараясь, чтобы в голосе не проскользнули трусливые нотки, небрежно спросила:
— А где буду спать я?
Самант будто в первый раз увидел меня.
