Не спрашивая разрешения, подтянула его к себе, потрясла, перемешивая, потом резко опустила на стол вверх донышком. Сосредоточилась, мысленно убирая стенки стаканчика, всмотрелась.
— Четыре, один, два — и убрала стаканчик.
Вытянувшиеся лица мужиков мне понравились. Снова перемешала кости, опустила на стол, всмотрелась.
— Пять, пять, шесть.
Снова перемешала.
— Один, два, три.
Никто не смеялся. И смотрели на меня теперь очень-очень внимательно.
Наконец один протянул.
— Играть с тобой я никогда не буду — потом чуть оживился — А как у тебя это получается? Просто чувствуешь или сам переворачиваешь как надо?
Чувствуя себя чуточку отомщенной и почти хозяйкой положения, скромно потупила глаза.
— Возьмёте с собой — когда-нибудь расскажу.
Мужики начали переглядываться, потом как по команде повернули головы к старшему. Тот долго молчал.
— После таких фокусов и в рассказанное тобой убийство поневоле поверишь. Ладно, — решился он — О возможных бедах ты предупредил, а польза от тебя может тоже будет.
Расслабившись, он уже с улыбкой посмотрел на меня.
— Хорошо, можешь считать себя зачисленным в наш отряд. Первое время за тобой присмотрит Самант, сегодня переночуешь в его комнате. И это, вымойся хорошенько. Мы и сами пахнем не как букет цветов, но от тебя разит совсем как от помойки в самом бедном квартале.
Счастливая, я с готовностью кивнула.
— И это… Одень лучше платье, не позорь нас.
Видимо, у меня округлились глаза, потому что он откровенно засмеялся.
— Не держи нас за дураков — в тебе не почувствует девчонку только глухой слепой идиот. Стражники посмотрят сквозь пальцы на нашу любовницу, а вот если ты останешься в этом — он кивнул на мою одежду, то нас почти наверняка сразу арестуют за похищение, совращение и прочие извращения. Ясно?
Невольно покраснев от стыда за собственную самоуверенность, я только кивнула.
— Ну и хорошо. Кстати, как тебя зовут?
На мгновение я засомневалась — чем моё имя может мне помочь или навредить, но решила не врать по мелочам и без особой необходимости.
— Натис.
Старший повторил моё имя, будто пробовал его на вкус, но ни хвалить, ни шутить не стал. Имя как имя, ничем не хуже другого. Коротко повторил:
— Самант, займись ею.
Мужчины встали из-за стола и направились на второй этаж. Один, с вытатуированной ящерицей на правой щеке, оглянулся.
— Жди на улице.
Ждать так ждать. Правда непонятно кого и сколько. Выйдя из дома, постояла немного у крыльца, но никто не выходил. Уже даже начали появляться мысли, что таким образом от меня решили вежливо «отвязаться», чтобы не смотреть на женские слёзы и сопли. Хотя, в чём их винить? Кто я для них? Сидели, пили, ели, на следующий день в дальний путь, и вдруг появляется какая-то пигалица и
