— Да, если хотите, тенденция. Но представьте, что будет, если он по-настоящему разозлит спонсоров, ну, предположим, перестанет улыбаться, когда вытворяет свои штучки с рекламой… этого… пива «Фальстаф». Да его просто снимут с эфира. Конечно, все дело в том, что никто сам не знает, чего он хочет. Все в растерянности — вся наша индустрия.
— И не говорите, — раздался голос Посина.
— Шервуд сейчас на вершине славы. На нем отрабатывают новый метод. Но если бы он попытался напрямую выяснить у верхушки Эй-би-си, чего же они от него в конечном счете хотят, они не смогли бы ему объяснить.
— Они могли бы сказать: «Давай, мыло рекламируй», — возразил Посин.
— Да, могли бы. Но только они не будут этого делать.
— Прагматики, — произнес Посин, а Джим в это время допил и налил еще.
— А что там с Брискином?
— Он на кухне, — ответил голос Посина.
— Так пойдите, гляньте, не стряслось ли чего.
Заглянув на кухню, Посин спросил:
— Все хорошо?
— Вполне, — ответил Джим.
Опершись на влажный кафель мойки, он допил стакан.
— По-моему, тридцать дней — нормальное решение, по всем статьям, — заявил Посин.
— Ты так считаешь? — отозвался Джим.
Хейнз сказал из гостиной:
— Ну, я пошел. Брискин, ничего не хотите сказать, пока мы здесь? Какие-нибудь замечания, предложения?
Джим вернулся в гостиную.
— Мистер Хейнз, что вы слушаете, когда включаете радио? — спросил он.
— Я стараюсь совсем его не слушать, — важно ответил Хейнз. — Бросил много лет назад.
Посин и Хейнз пожали Джиму руку, сказали, когда ждать чек и вышли в коридор.
— Тебя подвезти? — спросил его Посин.
— Не надо, — отказался Джим.
— Похоже, ты вот-вот сломаешься.
Джим стал закрывать за ними дверь.
— Эй, постой, — сказал Посин.
Лицо у него медленно, тяжело налилось кровью — он понял, что Джим собирается остаться у Патриции.
— Спокойной ночи, — сказал Джим.
Он закрыл дверь и запер ее. Тотчас зазвонил звонок, и он открыл.
— В чем дело?
— Давай-ка ты лучше пойдешь с нами, — заявил Посин.
Он стоял в коридоре один, Хейнз уже шел к лестнице.
— Мне нехорошо что-то, я не пойду, — сказал Джим.
— Очень даже тебе хорошо. Просто ты слабак — с работой справиться не можешь. Всю станцию на уши поставил, а теперь слюни распустил, решил вином горе залить…
— Пошел ты к черту, — сказал Джим, закрывая дверь.
Посин успел просунуть ногу, пытаясь помешать ему.
— Послушай, — дрожащим голосом произнес Посин. — Мы с тобой взрослые мужики. Ты был женат на Пэт, но это позади, все, она больше не твоя.
