- Профан! Жалкий неуч! - ворчала старуха, пока Марго сметала в совок осколки. - Чудовище, столь же дикое, сколь и невежественное! Крест Господень на мою шею! Ввалился в святилище Асклепия... да что я говорю - в комнату к порядочной девушке, будто в трактир! Этот солдафон не имеет ни малейшего представления о светских манерах!
- Да уж, матушка, - сочувственно поддакнула Маргарита. - Собаки у сестры Урсулы - и то лучше воспитаны! - в ответ лекарка безмолвно возвела очи горе, и Маргарита не преминула воспользоваться этим, чтобы незаметно сунуть в карман уцелевшее горлышко склянки, заткнутое пробкой, на которой сбоку, как она успела заметить, была вырезана буква Т, а с другой стороны - одна над другой римские цифры: V, XIII. В шкафчике, на верхней полке справа, стояло еще штук десять таких склянок, и Марго, сметая с полок осколки, имела возможность хорошо их разглядеть:
насколько она могла видеть, у всех на пробках была та же буква Т, но цифры другие.
...Аббат постучал в окно палаты, когда совсем стемнело. Марго, наспех одевшись, тенью выскользнула из лазарета. Гаспар, бывший по-прежнему в светском платье, повел ее к церкви, но кружным путем, вдоль стены, через сад. Это выглядело вполне логичным: идти прямой дорогой, то есть, по широкой аллее, тянувшейся от главных ворот к церковным дверям, значило неминуемо попасть в поле зрения привратницы. "Уж не у Спасителя ли перед глазами он бордель намерен устраивать?" - мелькнуло в голове Марго. о она тут же отмела это предположение. е по причине его святотатственности слишком много она слышала историй, из которых явствовало, что слуги Божии своего господина и в грош не ставят. Просто Гаспар сказал, что в заветном месте им ни днем, ни ночью никто не помешает. Включая его тетку. о церковь явно не была местом, куда никогда бы не зашла Гонория! Равно как и келья, отведенная Гаспару... И, тем более, келья самой Гонории, по приказу настоятельницы снабженная отдельным входом. А между тем, именно туда распалившийся аббатик и вел Марго! Воспользовавшись случаем, она, под предлогом "приведения себя в порядок", попросила позволения забежать на минутку в свою келью, соседнюю с Гонорииной, где надежно припрятала горлышко от аптечной склянки и сунула в левый рукав, примотав к руке подвязкой, отмычки, а в правый - зловещий трофей, извлеченный из сырной головы, - черт его знает, не вздумает ли клиент убрать, так сказать, за собой посуду, когда насытится? Выглянув из кельи и оглядевшись, она не сразу заметила аббата, спрятавшегося за занавесью.
