— Я доктор Чатерджи, анестезиолог. Расслабьтесь немного.
Ватным тампоном она протерла мне левую руку выше локтя.
— Сейчас сделаем укол, — говорила она, вводя иглу мне в руку, — а теперь начинайте считать от десяти до одного.
Я послушно забормотала: «Десять, девять, восемь…». После чего мир померк.
Это так странно — искусственно выключиться из жизни на какое-то время. Это не сон, ты даже не можешь отследить течение времени. Просто выпадаешь в никуда, и никакие мысли, страхи, боль не способны вторгнуться в твою душу. Сон проницаем, его легко нарушить, а здесь все находится под строгим контролем химических веществ. И это — учитывая целый час непрерывных мучений — меня вполне устраивало.
Пока я не проснулась.
Мне потребовалось время, чтобы понять, где я, поскольку первым, что я увидела, были мерцающие светящиеся трубки, висящие прямо надо мной. Я с трудом разлепила глаза, все растекалось и плыло. Голова была как в тумане, все звуки были приглушенными, доносились как то сквозь вату — мне стало не по себе. Это было страшновато, к тому же я не сразу смогла сообразить, что же, черт возьми, происходит. Постепенно кусочки головоломки складывались в картинку: больница, палата, кровать, болит голова, болит все тело, ребенок…
— Сестра! — заорала я, одновременно нажимая на кнопку вызова. При этом я сообразила, что трубки — это капельницы, торчащие из обеих рук, и поняла что совсем не чувствую нижнюю часть тела, — Сестра!
Спустя некоторое время ко мне подошла изящная мулатка.
— С возвращением, — сказала она.
— Мой ребенок…
— У вас мальчик. Восемь фунтов, две унции[18]. Поздравляю.
— Можно мне на него посмотреть?
— Он в отделении интенсивной терапии. Это обычное дело, после осложненных родов такой порядок.
— Мне необходимо его увидеть. Прямо сейчас… — И умоляющим голосом я добавила: — Прошу вас.
Сестра внимательно посмотрела на меня:
— Я узнаю, можно ли что-нибудь сделать.
Она вернулась через несколько минут:
— Сейчас к вам подойдет мистер Керр.
— А ребенка мне покажут?
— Поговорите с мистером Керром.
В эту минуту появился врач. Та же белая куртка, та же рубашка, только сапоги окровавлены сильнее прежнего — видно, не без моего участия.
— Как самочувствие?
— Скажите, что с моим сыном?
— Вам сделали обычное кесарево сечение. Петля вокруг шея была не такой тугой, как я опасался. Так что, в общем и целом…
— Почему тогда он в реанимации?
— В палате интенсивной терапии. Обычная процедура для новорожденных после операции, особенно в случае осложненных родов. Нам пришлось произвести вентиляцию…
