— Да, изящно вы меня обошли. Попался, как купик. Значит, мне больше не видать вкусных обедов.
— Я рад, что свой проигрыш вами воспринят с чувством юмора.
— А что еще остается делать человеку, потерявшему свою голову?
— Обеды я вам по-прежнему гарантирую. Сам, с вашего разрешения, получаю истинное удовольствие от приобщения к секретам императорской кухни.
— Жалкое подобие.
— Не могу оспорить ваше мнение. Надеюсь в будущем попасть на один из ваших приемов во дворце.
— Успокаиваете?
— Нет. Поверьте, сделаю все возможное, чтобы пожелание стало реальностью.
— Наше путешествие с этого момента потеряло больше половины своей привлекательности, — с сожалением проговорил Сан-Ком.
— Ваше высочество расстроено, что более крупных ставок уже не будет? — с улыбкой спросил Каянов.
— Я просто понял, что для вас не соперник.
— Совершенству нет предела, а с основными приемами вы знакомы. Кое-что я могу вам показать, если это не затрагивает вашего самолюбия.
— На сегодня с меня уроков хватит.
Постепенно жизнь в каюте отшельников снова вошла в свою обычную колею. Беседы на отвлеченные темы. Прогулки в трюме. Просмотр фильмов, имеющихся на борту, и комментарии к ним по эпизодам, удивившим одного из зрителей. Через неделю Сан-Ком согласился брать уроки игры в серт, строго оговорив их оплату. Разговоры между ним и Каяновым стали более доверительными, и разведчик узнал много нюансов из жизни высшего света империи.
В один из дней, после окончания очередного прыжка, он вошел в каюту и с порога проговорил:
— Собирайтесь, ваше высочество. Наша станция принимает передачу нескольких имперских каналов. Вы сможете определиться по месту и узнать последние новости.
— Я вам верю, мазан полковник. В выходе в открытый космос нет никакой необходимости. Если можно, то прошу переключить передачу каналов на наш голограф.
Правительственные и частные каналы славили мудрость императора и непобедимость его звездного флота, передавали концерты и комедии, демонстрировали ввод в строй новых крейсеров и ракет, не знающих промаха. Как обычно во время войны, шло повседневное запудривание мозгов, жестко регламентированное цензурой военного времени.
Пожалуй, единственно полезной информацией послужил показ банкета в императорском дворце по случаю разгрома флота солнечников в четвертом секторе.
Каянов не столько смотрел на экран, сколько внимательно наблюдал за реакцией Сан-Кома.
Лицо пленника на одно мгновение резко изменилось. Он непроизвольно подался всем корпусом к экрану в момент демонстрации банкета.
