Потому что больше всего на свете их ранило именно это. Упущенная возможность. Та, которая сегодня вечером, в этом ресторане все еще держит их вместе.
Они были всего лишь актерами кое-как возобновляющейся пантомимы.
Под конец они не особо отличались от других. Как если бы боль после многократных внутренних кругов обратилась в обычную глупость. Череда перепалок печальной низости. Он ходил в уборную, не поднимая сиденье унитаза, она подчас садилась на мокрое. Только этого ей не хватало, чтобы окончательно возненавидеть жизнь.
Можно подумать, что город и убил их. Делия изредка думает об этом. Обглоданный парк, чересчур маленькая квартирка. Прогулочная коляска на уровне черных выхлопных труб всех этих чертовых машин.
Выходить бороться каждый день с иллюзиями, с ускользающими вещами, которые только кажутся необходимыми. Неясные движения всех этих людей, частью которых являются и они сами. Как солитер, который тихо себе питается.
У Гаэтано глаза были другие. Сумасшедший взгляд ненормального человека. Он бился изо всех сил. Как можно оставаться самим собой, когда живешь в постоянном напряжении, в тщетном ожидании одобрения? Что-то поневоле извращается. Стараешься походить на других, на тех, у кого более или менее получилось. Уже и придел снизил. Хочешь только немного карманных денег. Хочешь нормально содержать семью. Уже не мальчик, твоим детям скоро в школу. И когда выпьешь вечером чуть больше, на следующий день тебя мучает геморрой. Не можешь позволить себе расслабиться. Не нравится жить за счет жены.
Гаэ знал, что заслуживает чего-то большего. Имеет право. Он работал в гостиной, за чашкой кофе. Нико на коленях. Идеальная картина. Но стоит ребенку нечаянно тронуть какую-нибудь клавишу, как Гаэ превращается в другого человека. Мужчина, мальчик с беспомощными глазами.
«Черт! Я должен сдать этот текст сегодня!»
Чуть не плакал. Мог бросить чашку на пол или рвать на себе волосы.
Нельзя себе даже представить, сколько глупого отчаяния, сколько неспособности жить умещается в душах людей. Делия смотрела на него, изрекала свои до боли обидные сентенции. Подбирала осколки, но не могла до конца простить его.
Это она и дети виноваты, что он стал работать на рынке скетчей и криминальных саг.
А что в результате? Неуравновешенный тип, что выкладывается до конца с режиссерами и заказчиками. Возвращается домой выжатый как лимон и переполненный ненавистью к миру.
А Делия не молчала.
«Нам достается от тебя самое худшее… Иди пиши свои тексты в другое место, оставь нас в покое…»
