Гаэтано смеялся, он считал современное искусство глупостью, коммерцией чистой воды. Делия же восхищалась телевизионными перформансами.
Сидя в том белом баре, они спорили. Делия хотела наказать Нико, а Гаэ, наоборот, купил ему еще одно шоколадное мороженое. Он ворчал:
«В Дании дети могут пачкаться в краске, сами участвовать в искусстве… а у нас… Сраная страна!»
Нико был его правой вооруженной рукой, маленьким камикадзе его идиотизма и агрессивности.
Делия стала листать каталог. Вроде бы там была фотография какого-то мертвого животного. Космо, как всегда, сидел рядом с ней. Он завел разговор о хомяке, мол, тот перестал крутить по ночам колесо.
«Мама, надо сходить с ним к ветеринару».
Гаэтано обмакнул круассан в капучино и ответил с набитым ртом:
«Хомяков не носят к ветеринару. Хомяков покупают новых».
Тишина. Делия уставилась на него с лицом, напоминающим в эту минуту одну из инсталляций.
«Что ты говоришь?»
«Ветеринар стоит пятьдесят евро, а хомяк — восемь».
Кивнул, ему страшно понравилась собственная шутка. За одну такую Гаэ продал бы собственную задницу. К тому же это была его профессия. Он думал, что она тоже засмеется.
«Ты сама постоянно твердишь, что мы должны экономить… Мама же всегда так говорит, правда, Нико»?
Нико смеялся своим заразительным смехом. Он много раз пытался растянуть хомяка, со всей силы сжимал его, хватал его за хвост, как свои игрушки, когда швырял их (человек настроения, как и отец). Ему еще и трех лет не было — он не знал, что живое способно умереть.
Но Гаэтано-то должен знать, что Космо просто влюблен в хомяка, выносит его на улицу в носке.
Гаэ смотрел на растерянное лицо Космо рядом с матерью.
«Я шучу… какого черта, пошутить больше нельзя?»
Они уже раскололись на два лагеря. Он и Нико с одной стороны и эти два меланхолика — с другой. Может, это был их первый семейный раскол. Они начали спорить ни о чем.
«Подумаешь, какая-то мышь».
«Для него вовсе не какая-то».
«Мышь и мышь. Если умрет, ничего страшного. Страшно, если умрет отец, мать, брат…»
«Я не понимаю, что ты говоришь, что у тебя в голове…»
«Ты делаешь из него психа… все преувеличиваешь… мешаешь ему реально смотреть на вещи…»
«Вырастет, сам узнает, что такое реальная жизнь».
«Лучше сказать мальчику, что не стоит кидаться спасать мышь… Никто не поставит ей капельницу, как дедушке в больнице…»
«Замолчи…»
«Никто не станет спасать этого хренова хомяка».
«Так, по-твоему, учат любить, Гаэтано?»
«Так учат выживать».
