Звонит мобильный. Делия роется в сумке, читает на голубоватом экране «МАМА». Слегка морщится.
— Да.
Не дает той договорить.
— Дай мне его. Что случилось, Космо?
Голос ребенка. Тонкий и скрипучий, как плохо скользящий конек.
Гаэтано подвигается ближе, чтобы расслышать голос сына. Прочищает горло, откашливается. Теперь различается громкая, как из пулемета, речь Нико.
— Потом поговорим. Ложитесь спать.
Гаэтано поднимает руку, как в школе. Но Делия заканчивает разговор, не дав ему трубку.
— Хотел поздороваться с ними…
— А… Ну, извини…
Она не сказала им, что пошла на встречу с ним, не хотелось вводить их в заблуждение.
— Не спят еще?
— Это мать их будоражит.
— Как она?
— Ее ничто не проймет!
— Передавай от меня привет.
Гаэтано понимает, что она злится на него, но это временно. Они всегда ладили друг с другом. Легкие отношения, предначертанные судьбой. Обоюдное чувство симпатии для взаимопомощи. Он готовил ей джин-тоник и мохито. Мать Делии питает слабость к крепким алкогольным коктейлям.
— Она хочет подарить им собаку.
Шумно зайдя, бабушка принесла с собой свой запах. Она даже не посмотрела на Делию. Они почти никогда не смотрят друг другу в глаза. Беглый мимолетный материальный взгляд. Перекидываются словами только по делу.
Делия приготовила ужин, сказала, что не нужно подпускать Нико к холодильнику. Мать кивнула. Она всегда соглашается с ней. Ждет, пока Делия уйдет, а тогда поступает так, как сочтет нужным. Привела с собой еще и друга, мнимого дедушку. В шелковой рубашке винного цвета. Пожилые люди, до сих пор занимающиеся сексом. С нежностью относятся друг к другу, шутят между собой. Детям нравятся.
Детям нравится любой, кто приходит в этот дом.
Стоят в пижамах у двери: Нико — с соской на языке, как с резиновой слезой; Космо, у которого появился тик, в очках, поводит носом, как хомяк.
Вечно ждут, чтобы кто-нибудь пришел.
Делия думала, спускаясь в лифте, что дети похожи на заключенных. Стоят у двери в ожидании любого, кто хотя бы слегка взбаламутит тихую воду, в которой они плавают, как пластмассовые утята в ванне.
Фьямма испробовала все способы, чтобы они не развелись.
Взяла Делию за руку, разговаривала со слезами, которые текли ей в рот. И Делия дала ей немножко помолоть языком (ей было очень странно видеть эту женщину в таких растрепанных чувствах).
Пригласила Гаэтано на обед. Сказала ему что-то типа: «Делия интересная женщина, сложная, умная, с ней нелегко» — и все такое. А между строк читалось: «Прости, я родила на свет эту чокнутую, и ты, к несчастью, попался на ее удочку, но уж постарайся потерпеть».
