ПОСЕВНОЙ СЕЗОН
Рассказ Мортона Рейни
Неожиданно почти у самого уха Морта что-то просвистело. Морт сжался от страха. Это был апельсин. Он ударился в доску, лопнул с противным, чавкающим звуком и растёкся по написанным на ней словам.
Морт снова повернулся к Шутеру и закричал срывающимся, визгливым голосом:
— Прекрати!
Шутер снова полез в сумку.
— Что такое? — спросил он спокойным, строгим голосом. — Разве ты не узнаёшь эти кровавые апельсины? Какой же ты тогда писатель?
Он бросил ещё один апельсин. Тот расплылся малиновым пятном на имени Морта и медленно стёк вниз по стене.
— Не надо больше! — пронзительно закричал Морт.
Но упрямый Шутер снова полез в сумку. Его длинные мозолистые пальцы впились в очередной апельсин; на его оранжевой кожуре красными каплями выступила кровь.
— Не надо больше! Не надо больше! Пожалуйста! Не надо больше! Я во всём признаюсь, я признаюсь в чём угодно, только прекрати! В чём угодно, только прекрати! Только…
— …прекрати, только прекрати…
Он падал.
Морт успел схватиться за край кушетки и предотвратить стремительный и наверняка болезненный полёт на пол. Он перевернулся на другой бок и, схватившись за подушку, дрожал всем телом, пытаясь удержать в памяти смутные обрывки сна. Он пролежал так несколько секунд.
Кажется, ему снились класс и кровавые апельсины. Вроде бы речь шла о какой-то «школе тумаков». Он едва помнил детали, подробности сна исчезли без следа. Но что бы там ни происходило, это было очень реально. Слишком реально.
Наконец Морт открыл глаза, но ничего вокруг не увидел: пока он спал, солнце давно зашло. Всё тело его онемело, особенно у основания шеи, видимо, проспал часа четыре, может быть, даже пять. В темноте он осторожно пробрался к выключателю, ухитрившись пройти возле самого края восьмиугольного кофейного столика со стеклянным колпаком (Морт давно был уверен, что этот столик обладал зачатками разума и с наступлением темноты занимал наиболее выгодную позицию для того, чтобы стукнуть его по коленке), и вышел в коридор, собираясь ещё раз позвонить Эми.
По дороге посмотрел на часы. Было четверть одиннадцатого. Значит, проспал около пяти часов… и это случалось с ним не впервые. Удивительно, что ночью его даже не будет мучить бессонница. Он заснёт сразу, едва голова коснётся подушки.
Сняв трубку, Морт удивился, обнаружив, что в ней царит мёртвая тишина, затем вспомнил, что вырвал корень этой проклятой штуковины. Он потянул за провод, пока не добрался до вилки, хотел воткнуть её в розетку… и замер. Прямо перед его глазами было окно.
