Призрак, солдат, гнев. Звенящий смех женщины, которую он когда-то знал, но ее больше не
было, ужасные мертвые глаза, что впитали вспышки от взрыва и звук. Глаза, которые он когда-
то знал, но боялся вспомнить…
Лабиринт манил его, призывал исследовать глубины, хотел заставить его прекратить попытки
найти конец темноты — путь к свету ведет к еще большей боли — и он почти решил сдаться,
перестать бороться, почти позволил теням опутать себя, когда яркая вспышка взрыва,
сопровождающаяся ужасающимся грохотом, привела его в чувство.
Его пронесло сквозь лед, и жидкая чернота наполнила сознание болью; он сосредоточился на
ней — кричащей, ужасной, разрывающей в клочья — эта боль заставила снова бороться с
тьмой. Сознание оставило его, воздух замер в легких, не находя выхода, жуткий холод сковал
тело, заставляя забыть про боль, и тут он обнаружил, что может дышать. Где-то у кончиков
пальцев виднелись рваные верхушки деревьев, и он понял, что добрался до света. Он не умер,
хотя почти желал этого, спина отзывалась болью при каждом движении, а потом, в этом
хлюпающем холоде, он услышал голос Дэвида и понял, что ему все еще есть ради чего жить.
Он попытался отозваться, но смог только хрипло простонать. Внезапно он почувствовал
резкий удар, заметил ослепительный свет и снова погрузился во тьму, но в этот раз он понимал,
что происходит. Боль, движение, чувство невесомости, остановка, что-то твердое у щеки.
Холод и еще движение, звук рвущейся ткани и мнущейся бумаги. Взволнованные голоса,
отдающие приказы, и снова этот пронзительный звук разрывающейся плоти. Когда он снова
пришел в себя, увидел тень в жилете S.T.A.R.S., она склонилась над ним с сумкой, на которой
было написано "внутривенно" , в одной руке и иглой в другой.
"Надеюсь, это морфий", - хотел было сказать он, но снова смог только простонать.
Секунду спустя он заметил, как над ним замаячили два бледных размытых пятна, а тень
S.T.A.R.S. продолжала заниматься им, руки ее были нежны и теплы. Пятна оказались Дэвидом
и Ребеккой; глаза у обоих запали, обведенные темными кругами, с волос капала вода, на лицах
— растерянность и усталость.
- Все будет хорошо, Джон, - мягко сказал Дэвид, - отдыхай. Все закончилось.
Приятное тепло разлилось по телу, восхитительное, сонное тепло, которое отправила
ноющую боль куда-то далеко. Но прежде чем Джон провалился в милосердную тьму, он
