Вообще-то говоря, убедить нескольких деревенских жителей помочь им оказалось легче, чем она рассчитывала. Возможно, решающую роль сыграло золотое ожерелье, предложенное ею в качестве оплаты. Лодочник с радостью согласился перевезти их на Айону и не задавал вопросов. Он как раз собирался ехать на Мулл, и завезет их на Айону по пути.
Кристина не обманывала себя. Их план был чреват трудностями. Даже если им удастся сбежать, отец обязательно последует за ними, и аббатство может не предоставить им убежище. Но об этом ей думать не хотелось. Придется рискнуть. Другого выхода нет. А после того, что произошло сегодня, нельзя было терять времени.
Она тщательно старалась не смотреть в сторону вождя Маклауда, но во время пира чувствовала на себе его горящий взгляд, особенно когда к ней подошел Лахлан Макруайри, чтобы представиться и поблагодарить за своевременное вмешательство. Темноволосый воин с пронзительными зелеными глазами вблизи оказался намного красивее, чем издалека, несмотря на рваный шрам, пересекавший щеку. Но только он не притягивал ее так, как тот, другой… Наоборот, он пугал ее. Она чувствовала черноту в его душе.
О Торе Маклауде говорили, что он величайший воин на островах. Вспомнив его пристальный взгляд, Кристина вздрогнула. Как и отец, он, должно быть, в ярости из- за того, что она вмешалась в бой.
Но почему он остановился?
Точно так же поступил бы Ланселот, если бы его попросила Гиневра. Кристина улыбнулась — сравнение показалось ей забавным. Этот могучий воин был совершенно не похож на Ланселота.
Кристина подумала о рыцаре Ланселоте, сидящем верхом на своем боевом коне, — ледяные синие глаза, золотые волосы, сияющие на солнце. Ну чем не прекрасный солнечный бог! Она прикусила губу. Сказать по правде, Тормод Маклауд вполне вписывался в этот образ. Только он был выше и мускулистей, чем она представляла себе Ланселота.
«Ланселот бы потерпел поражение».
Она зажала рот рукой, как будто эта крамольная мысль могла вырваться на свободу. Это открытая ересь. Ланселот был величайшим рыцарем христианского мира. С ним никто не может сравниться.
Или может? А что, если именно рыцарский инстинкт заставил Маклауда пощадить жизнь другого воина? Он остановился из-за нее?
Кристина решительно потрясла головой и ускорила шаг. Нельзя отвлекаться на глупые мысли. Неужели внешнее сходство с рыцарем девичьих грез может заставить ее забыть холодную ярость в его глазах? Он смотрел на нее лишь мгновение, и выражение его лица оставалось бесстрастным. Нет, в воине с островов не может быть ни доброты, ни рыцарства.
