— Потому что я был твердо намерен больше никогда не быть просителем.
— Перед кем же это?
— Перед твоим отцом. Перед такими, как он.
Она почувствовала странный укол боли в груди.
— Ты просил у него моей руки? Ты правда пытался убедить его?
Эйдан покачал головой, и растаявшие снежинки соскользнули с полей его шляпы, как слезы:
— Зачем ты спрашиваешь? Ты же знала это. Поэтому мы и поссорились.
— Ты прав. — Она чуть заметно кивнула. — Да, конечно.
— Кейт! — Лицо его немного разгладилось, и он протянул к ней руку. Пальцы в перчатке легли под подбородок. — Ты что-то скрываешь?
— Сейчас глупо вспоминать, но отец уверил меня, что ты и речи об этом не заводил.
Эйдан в недоумении склонил голову.
Кейт попыталась улыбнуться.
— Ведь ты же объяснялся мне в любви. Я ему не поверила. Но потом… ты покинул меня. Я не знала, что и думать.
— Ничего не понимаю. Кто тебе сказал эту чушь?
— Отец. Он отрицал, что ты просил моей руки.
— Бог мой, Кейт! Это же нелепо! Зачем ему было возводить такую напраслину?
— Затем, — прошептала она, высвобождая подбородок из его пальцев, — что я сказала ему, что больше ни за кого не выйду замуж. Потому что уже отдала себя тебе.
— Ох, Кейт, — выдохнул он.
— Он сказал, что я была дурой. Что ты использовал меня как… как тряпку, а потом выбросил.
— Нет… — Его лицо побелело. — Это неправда. Я просил разрешения жениться на тебе. Умолял об этом на коленях. Клянусь, я сделал все, только что не целовал его сапоги.
Кейт потянулась к нему, но быстро остановила себя. Она не могла говорить, ей мешал огромный ком в горле. Несмотря на то что поначалу она с негодованием отвергла отцовские слова, в конце концов, они пустили корни в ее душе. Он расшатал один из тех кирпичиков фундамента, которые поддерживали ее, и мало-помалу посеянные им семена проросли в трещинах как сорняки, подрывая ее уверенность. И когда тот кирпичик вывалился, она поняла, что Эйдан взял ее невинность, не собираясь жениться. Выходит, он обманул ее.
Но теперь Кейт вставила кирпичик на место. Эйдан любил ее, и она не была дурой.
— И я не один раз приезжал к тебе, — сказал он.
На секунду она представила его на Цейлоне, как он перебирается из порта в порт, разыскивая ее. Сердце сжалось в болезненной надежде.
— Правда?
— Я наведывался в Бэннигтон-Холл. Снова и снова. А они говорили, что ты не хочешь меня видеть.
Ее сердце упало.
— Я была у маминой родни, — прошептала она.
Эйдан не знал об этом. А она все ждала, что он приедет на Цейлон и увезет ее оттуда. Она была так терпелива. Так верна. Какую же злую шутку сыграла с ней судьба!
