Дорога через горную цепь постоянно шла на подъем. Не дорога — извилистая тропа, торная, хорошо утоптанная, но сейчас на ней не было ни души. Становилось все холоднее, от вершин вниз дул ледяной ветер. Я потуже затянул шнурки на вороте рубахи и прижался к шее коня. Мерин теперь плелся шагом, устало понурив голову. Из его ноздрей вылетали клубы пара.
Дворкин обернулся и крикнул:
— Не отставай! Скоро сойдет лавина!
Я пару раз пришпорил своего коня и пустил его рысью. Тропу перегородили два валуна, высотой схожие с людьми. В этом месте тропка шла наверх и огибала препятствие. Когда мы поравнялись со вторым камнем, я расслышал позади отдаленный рокот, похожий на рычание собаки, но намного ниже тоном. Обернувшись в седле, я увидел, как с одной из гор съехала вниз вся снеговая шапка, целиком, и как этот снег завалил тропу. Теперь никто не смог бы последовать за нами этой дорогой до тех пор, пока весной не стает снег.
Я снова устремил взгляд вперед. Пейзаж уже начал меняться. Вдоль тропы встали заросли колючих кустов, появились пятна желтоватой жухлой травы. Небо, чуть тронутое кое-где розовым и желтым, значительно посветлело.
— Хлебни вина, — предложил Дворкин и отвязал от седла бурдюк. — Да смотри, хорошенько обрызгай им рубаху и коня.
Сам он так и сделал — щедро полил вином плечи, а потом — голову своего скакуна, шею и круп.
Я последовал отцовскому примеру — глоток вина я выпил, после чего вылил пару глотков на рубаху и на коня. Зачем это было нужно, я спрашивать не стал. Не хотел отвлекать отца вопросами. Если он счел, что это необходимо, и велел мне сделать это, значит, мне нечего было выспрашивать, что, как и почему: я понял, что настанет время и окажется, что так и нужно было поступить.
К тому времени, когда мы спустились к границе леса, небо потемнело и приобрело темно-лиловый оттенок. В сумерках нас окружили странные звуки — стрекотание, попискивание. От одного из этих звуков, жалобного «вип-вип-вип», у меня по коже побежали мурашки. Конь без понукания побежал быстрее и держался бок о бок с конем Дворкина.
И вдруг со всех сторон с земли начали подниматься темнокрылые насекомые размером не меньше моей ладони. Их стаи были настолько велики, что заслонили солнце. Заметив, как эти твари держат свои голые хвосты, я решил, что они скорее всего ядовиты. Однако нападать на нас они не стали.
— Чего они боятся? — спросил я у Дворкина.
— Вина, — ответил он.
Мне стало от души жаль всех тех, кто бы вознамерился погнаться за нами через этот лес.
