После того, как они глупо расстались с Машей Меламид, даже не так — по его глупости расстались… что же теперь… теперь ее нет, потому что судьба второй раз не простила ей, что она еврейка… сначала развела с ним… опять не так — он не решился пойти против ее родителей, которые категорически не пускали ее за „гоя„… он хотел им доказать и просил у нее всего год… а потом… потом через год было уже гетто…
После того, как у него не стало Маши, женщины не могли достучаться к нему. Он сам брал их, когда ему это было нужно, и допускал до себя на столько, на сколько ему хотелось… но ни одной из них ему не хотелось прочесть стихи, как он читал Маше. Им, ни одной никогда и в голову не приходило, что он пишет стихи… какая чушь! Вряд ли хоть одна из них прочла стихотворную строчку после "Буря мглою… в седьмом классе… они были земные, деловые, влюбчивые, расчетливые, доступные, недотроги, красивые, толстые, с огромными руками и ногами, с тонкими пальцами и щиколотками, хорошо одетые и пахнущие чесноком и мылом "Красная Москва"… они были женщины, но не друзья, даже не подруги…
В доме его была одна подправленная увеличенная карточка с заретушированными утратами. Иногда он ставил ее на стол, повернув к свету, и спрашивал: "Ну, что мама, прорвемся? Еще немного продержаться надо. Я смогу — ты не волнуйся. Это вредно. Даже там, мама…
Ты поверишь, мама… они сами топорщатся и стучат строчками, как каблучками по доскам на мостике у озера, когда Машка прибегала… знаешь, это так забавно — какая-то щекотка между лопаток, и удержаться невозможно! Вот когда хочешь чихнуть и закрываешь рот, чтобы сдержаться — можно лопнуть, в ушах ломить начинает, как возле сто двадцати миллиметрового миномета, если уши не закрыть ладонями. Ты представляешь? Так забавно…
* * *
У входа на асфальте валялись три огромных собаки будто их внезапно настигла смерть… в боковой аллее вообще никого не было видно. Он открыл калитку, развязав кусок бельевой веревки, служившей запором, положил перчатки на влажную скамеечку и сел на них.
— Мама, ты представляешь, он предлагает писать пьесу, заявку в министерство, аванс и все такое…
— Ну, ты же мечтал об этом…
— Ты думаешь, мечтал?
— Во всяком случае, мне всегда так казалось… хотя…
— Мама, договаривай, — это очень серьезно…
— Та женщина, что говорила тебе, что ты напрасно с ним имеешь дело, была права, по-моему…
— Ну, мама… это так субъективно…
— Творчество, вообще субъективная вещь, но талант для окружающих объективен… это единственное неравенство, которое плодотворно на свете…
