* * *
Мама, ты помнишь, рассказывала мне сказку, как в одной стране решили избавиться от стариков, потому что страна была бедная, а уже обессиленные годами люди ничего не производили, и кормить стариков-нахлебников стало накладно. Так и сделали. Но один человек не предал своего отца и спрятал его от королевских солдат. Прошло время, и стало еще хуже, но никто не мог понять почему? Ты помнишь, помнишь? И вот настал день сеять, а в стране не было ни одного зерна — все подчистую съели… опечаленный и беспомощный вернулся домой этот человек, и отец спросил его, что такое страшное случилось? «Мы все погибнем, отец, — нечем засеять поле!» «Э, сынок, сказал ему отец, — не так все это страшно. Возьми палку и других научи: идите в лес, на опушку и разворошите муравейник — там много припасено зерен муравьями, и надо будет только продержаться до нового урожая, а летом это вполне возможно…»
Так и сделали простые жители, и спасли свое королевство, в котором с тех пор самые уважаемые люди — старики!
— Ты не помнишь, где оно находится, это королевство? — Спросила мама.
— Мама, мама, я бы тебя обязательно спрятал тоже!
— Знаешь, можно все вытерпеть… когда египтяне убивали младенцев по приказу фараона, один все же спасся… вот и старик… тоже…
— Ты верила, что тебя кто-то спасет от несправедливости?
— Нет, страшнее было другое… они думали, что, сдав кого-то, этим откупятся… сами ставили себя вне защиты… глупые, обманутые люди…
— Они пришли из того королевства?
— Да. Я хотела, чтобы ты ничего не принимал на веру.
— И боялась мне это сказать?!
— Сформулированное никогда не выполняется… только у естествоиспытателей…
Репетиция зашла в тупик.
— Я вас прошу сделать вот так. — Режиссер спокойно поднимался со своего кресла, шел на сцену и сам поворачивался, сдвигал стул и садился. А слово разделите пополам — вы же задумались. Раскусите его, как бутерброд — съешьте в два приема.
— Все. Все понял, — убеждал актер, потирая руки. Пока режиссер шел на место, он проходил по дуге, как ему только что показали, переставлял стул и произносил «напрасно».
Режиссер уселся в своем ряду, дал отмашку, и… после второго раза, когда ничего не изменилось, он хлопком остановил движение, после третьего заорал «напрасно»! Так, что осветитель сверху крикнул: «Седьмой убрать?» Но ему никто не ответил — все не занятые уже тихо утекли из зала через приоткрытые за портьерами двери… от греха подальше.
— Последний раз показываю! — вскочил из кресла режиссер!
