Опустошённый и раздавленный, Шарп спустился по ступенькам крыльца Карлтон-Хауса, отвечая на приветствия часовых, и вышел на Пелл-Мелл, освещённую небывалым чудом — газовыми фонарями. Рассветало. Шарп шёл вперед, и стук каблуков гулко разносился по пустым улицам.
Впрочем, не совсем пустых. Позади загрохотал экипаж. Цокали копыта, позвякивала сбруя, колёса гремели по мостовой. Шарп не обернулся. Наверно, кто-то из гостей принца решил, что пора баиньки.
Поравнявшись со стрелком, карета замедлила ход. Кучер на высоком облучке натянул поводья. Шарп прибавил шаг. Кучер крякнул и стегнул лошадей, нагоняя стрелка. Дверца кареты открылась, бросив на мостовую неровный прямоугольник жёлтого света от горящего внутри фонаря.
— Майор Шарп?
Стрелок повернулся. Экипаж изнутри был обтянут тёмно-синей тканью, и в этом плюшевом великолепии, будто изумруд в мягком гнезде футляра, сидела она. Зеленоглазая. Одна.
Шарп тронул кивер:
— Мадам?
— Вас подвезти?
— Мне ехать далеко.
— Едва ли. — жестом она пригласила его занять место рядом с собой.
Смелость её граничила с бесстыдством. Да какого чёрта, устало спросил себя Шарп. Лёгкая амурная победа — утешительный финал провального вечера. Он поднялся в экипаж и отправился навстречу пасмурному лондонскому рассвету.
Солнце давно взошло. Давно миновало время встречи, назначенной Харперу на постоялом дворе «Роза». Утро клонилось к полудню. Она перекатилась через него.
— Ты — последняя игрушка «Принцишки». И моя.
Слова её сочились горечью, как если бы она презирала себя за то, что затащила стрелка в постель. Она предавалась любви безоглядно, страстно, будто томилась без ласки долгие месяцы, но, утолив жажду тела, переменилась, превратившись в холодную леди, снизошедшую до простолюдина. Она не улыбалась, когда они ввалилась в спальню. Она не улыбалась сейчас.
— Будешь бахвалиться мною перед приятелями-солдафонами?
— Нет. — он любовно водил пальцем по её спине. Сверстница, думал он. Прекрасная, но обозлённая на весь мир сверстница. Имени своего она так и не назвала.
Острые ноготки впились в его плечо.
— Похвастаешь, что переспал с одной из дамочек «Принцишки»?
— А это так?
Она презрительно сморщилась:
— Наш «Принцишка» любит старушек, майор. Чем старше, тем аппетитнее. Он упивается их древностью и затхлостью. — коготком она провела по его шраму, — Как тебе лорд Феннер?
— Лживый ублюдок.
Впервые он услышал её смех.
— Очень точная характеристика, майор. Лорд Феннер — политик, а, значит, готов жрать дерьмо ради власти и денег. А с чего ты решил, что он лгун?
