На дне оказалась жидкая грязь. Это меня не беспокоило — нас и не по таким болотам таскали. Забравшись в канаву, я немного прополз вперед, стараясь не мять траву. Затем срезал мачете несколько мешавших мне тонких веточек.
Обзор отсюда открывался весьма приличный. Понимая, что лежать мне здесь придется довольно долго, я устраивался как можно удобнее: убрал изпод ребер какой-то корень, вырезал несколько веток, шевеление которых могло меня выдать. Последним аккордом стала размазанная по лицу грязь — она скрывала белизну лица и защищала от всякого комарья, коего здесь было предостаточно. Ружье я держал под рукой, патронташ положил на сухое место рядом. Теперь оставалось только ждать.
Шевеление в лагере началось после шести часов. Сначала вышел один боевик, за ним другой. Лагерь постепенно оживал.
Люди, которых я видел, мне очень не понравились — типичные бандиты. Одеты кто во что, их язык я так и не смог определить: то ли португальский, то ли испанский, то ли всего понемногу. Их оказалось больше, чем я предполагал, — человек двадцать. Были здесь и дети, двое парнишек лет пятнадцати. А около восьми часов я, к своему неописуемому удивлению, увидел и нашего профессора!
В том, что это он, я не усомнился ни на секунду. Выглядел Ковальский далеко не так хорошо, как на фотографии: был худ и грязен, одежда — настоящее рванье. На его ногах я разглядел самодельные плетеные сандалии. На моих глазах один из парнишек дал профессору пинка и что-то сердито крикнул. Тот, сжавшись, торопливо засеменил прочь и скрылся в самом большом домике.
Положительно, нам везло. Мне в это даже не верилось: учитывая размеры Амазонии, наши шансы найти профессора представлялись не то что мизерными, а просто нулевыми. Может, в этой магии, о которой столько говорил Сергей, и в самом деле есть нечто дельное? По крайней мере, объяснить все просто удачным совпадением я не мог — так не бывает.
И все-таки иногда чудеса случаются. В течение дня я видел профессора еще раз пять, даже вычислил домик, в котором он жил: это оказалась небольшая сараюшка метрах в сорока от меня.
Очевидно, здесь действительно производили наркотики: я видел, как в большой дом заносили мешки с листьями, на моих глазах двое боевиков закатили внутрь бочку. Листья собирали сами боевики: теперь я понимал, что большинство из них
были просто рабочей силой. С оружием здесь ходили человек пять, среди них я выделил главаря— высокого мужчину лет сорока. Он был небрит, его правую щеку пересекал шрам, от чего губы все время были сложены в кривую ухмылку. Выглядело это довольно зловеще.
