- Тебя как зовут? - спросил усатый, нагнувшись с седла и надавив пальцами на мою голову.
- Ну, Андрюшка, а что? - сказал я таким глуповатым тоном, что сам даже удивился.
- А что, Андрей, рыба клюет?
- Окунь клюет, а сазанчнкн нет.
- Пойдем, я тебе поймаю сазана. - Усач передал лошадь своему товарищу, а сам, придерживая шашку, сиганул с кручи к воде, присел на корточки и взял удочку.
Бородатый товарищ его свел лошадей в ивняк, влез на сучок тон самой огромной ивы, на которой весной устраивали мы гнездо, и стал рассматривать в бинокль наше село.
- Кто это крючок тебе такой делал? - спросил усатый.
- Поднавознов Санька, глухой.
- Плохо. Вот я умею пики ковать, шашки. Смотри, какую я себе смастерил! - сказал усатый, выхватывая из ножен клинок. - А ведь ты, поди, и шашки-то не видел?
А? - Он косил на меня своими маленькими черными глазами.
- Не видал. У нас ведь нет оружия-то, - сказал я.
- Нету? Вот беда! - огорченно воскликнул он, пряча шашку в ножны. - А мы думали у вас в селе купить оружие.
- Вы при оружии, на что вам еще-то?
- Нам надо много, - ответил усатый, кидая в воду голый крючок. - А вам разве не надо? Казаков-то быть разве не собираются ваши мужики?
Я глядел на его порыжевший на солнце чуб и притворялся, будто не догадываюсь, что имею дело с казаком.
- А зачем их бить-то?
- Да ты, малый, дурак, я вижу, не знаешь, что вагля мужики собралась бить казаков, а мы вот приехали к ним помочь, вашим мужпкам-то. Слышишь, Сусликов, пареньто вовсе дурачок. Езжай!
Бородатый сел на коня и шагом поехал по мосту.
Я стал сматывать удочки, но усатый остановил меня.
- Погодп, не тороппсь. На вот гильзу, а то ты, поди, и гильзы не видал. А?
- У нас этим не балуются.
Я выдержал сверлящий взгляд казака, добавил:
- Мы в бабки, то есть в казанки, играем. А чтобы там патроны пли гильзы, так этого и в помине не бывает...
- Вот что, придурок, сиди тут, разевай рот, пока не стемнеет, - сказал усатый и быстро влез на кручу. Оттуда он погрозил плетью, потом, сунув два пальца в рот, надувая коричневые щеки, просверлил воздух таким пронзительным свистом, что у меня в ушах засвербело.
К реке выехало несколько конников на потных, запыленных лошадях. Лошади заржали и потянулись к воле.
Но всаднпки рвали удилами, въезжали на мост. Чубы, бороды, мохнатые шапкп с красным верхом побурели от пылп. В первом ряду ехал молодой бритый офицер с погонами на френче, в белых перчатках, в фуражке с кокардой. Под козырьком блестели белками раскосые глаза.
