— Согласна. Больше никаких сражений.
— Сегодня.
— Почему бы не потребовать более продолжительного мирного договора?
Он посмотрел на нее долгим взглядом.
— Это несвойственно вашей природе, мисс Реншоу. К тому же если вы будете воевать со мной открыто, у меня, по крайней мере, не будет опасений, что вы перережете мне горло ночью.
Представив нарисованную им сцену, она невольно ахнула, но придержала язык.
— Но я бы попросил вас кое о чем еще, раз вы такая покладистая.
— И о чем это?
— Чтобы вы использовали свою умную голову по назначению и жили своим умом. Ученому не пристало делать скоропалительные выводы на основе чужих слов вместо того, чтобы опираться на свой опыт и наблюдения.
— Вы хотите, чтобы я вам доверяла?
— Я хочу, чтобы вы доверяли своему внутреннему голосу. Я хочу, чтобы вы имели доказательства, прежде чем клеймить меня, мисс Реншоу. Молва имеет право на существование, но не в этом случае. Составьте собственное мнение, не полагаясь на слухи. Если решите, что я худший из худших, так тому и быть. Не навешивайте на человека ярлыки, пока он не проявил себя как злодей. Согласны?
— Согласна, — сказала Гейл и вдруг воскликнула: — Боже!
Увлеченная разговором и поиском прощения, она только сейчас поразилась богатству библиотеки. Все в помещении с высокими, под потолок, книжными полками и антикварными вещицами сквозило теплотой и радушием. Расставленные как попало украшения вызывали невольную улыбку, когда опорой для африканских масок служила статуэтка римской богини Цереры или модель скандинавского судна соседствовала с игрушечным арабским верблюдом, увешанным колокольчиками.
Пухлые кресла, обтянутые кожей или парчой, хоть и были такими потертыми, что оригинальный рисунок уже не просматривался, казалось, приглашали гостей расположиться. Даже пол представлял собой восхитительную эклектическую мешанину ковров и ковриков, произведенных в разных странах, так что вид медвежьей шкуры, выглядывающей из-под стола, не вызвал у Гейл удивления.
В то время как убранство всего остального дома поражало порядком и элегантностью, характер личного прибежища хозяина отличался совершенной уникальностью и, возможно, давал лучшее представление о человеке.
— Ваш кабинет…
Роуэн кивнул:
— Флоренс, наконец, простила меня за необходимость производить здесь уборку. Прежде это делала миссис Эванс, но это упражнение не шло на пользу ее артриту. Здесь беспорядок, но беспорядок хороший.
— Откуда взялись все эти чудесные вещицы?
