— Ты — балды! — сказала мне Люська. — Кто же без предварительного звонка такие вещи делает.
— Так он же согласился посмотреть мои результаты и выводы.
— Он-то согласился, конечно, ему такой куш в руки сам плывет, а что у тебя скажут?
— Что?
— Что ты за спиной Бороды делаешь работу в его лаборатории на сторону! А?
— Не может этого быть!
— Коля, знаешь, что я придумала? — она сняла очки и указательными пальцами придавила уголки глаз у носа. Я уже весь напрягся и начал таять, но она близоруко приблизилась ко мне и объявила: — Нам надо пожениться, — я так обалдел, будто стукнулся лбом в торец поручня, когда троллейбус затормозил…
— Да?
— А ты разве сам не понимаешь? В каких условиях ты работаешь, как питаешься, как спишь…
— Я…
— Единственно, что у тебя хорошо — это вечера… Согласись… потому что ты со мной…
— Ну… — я успевал произнести только междометия.
— А когда ты без меня, то я схожу с ума… а ты делаешь глупости…
— Но…
— Знаешь, мне уже много лет! — она так скосила глаза, что я испугался — вдруг выскочат набок.
— Как? — теперь у меня глаза на лоб полезли.
— Ну, в таком возрасте раньше незамужняя девушка считалась старой девой!
— Очень старой? — спросил я. Мне полегчало.
— Ты не хочешь на мне жениться?! — это было так неожиданно и тоскливо, что я просто растерялся. — Тогда скажи и больше не ходи со мной. Что мы мерзнем по подъездам и скамеечкам?! Это что — тоже эксперимент на выносливость, что ли? — она мне очень нравилась, когда начинала сердиться — вот тут пробивался такой темперамент, что никакие очки не помеха.
— Лю-юся! — сказал я. — Я не могу сразу и жениться, и делать диссертацию.
— Как? — удивилась Люська. — Странно. Я же и хочу тебе создать условия. Тебе. Ты знаешь, у меня какое предложение есть, — я замер в ожидании. — В Интурист приглашают, и не в автобусах таскаться, а в контору… с моими тремя языками… Понимаешь? — я вспомнил, что мне говорила Авдошкина, что внушал Андрюша, даже вспомнил, что небо у нас все в дырках, и информация просто улетает в разные стороны и засыпает мир — падает на головы прохожих, вспомнил и испугался. Одно дело — кропать диссертацию, чтобы выбраться из болота, а другое, когда тебе приносят жертву, создают условия, а ты должен их отрабатывать: делать открытия какие-то, патентовать, секреты прятать… да какие у меня секреты? С девяносто рэ на триста тридцать скакнуть — вот и все! Потому что, если на девяносто жить, то никогда себе приличные импортные сапоги не купишь, а у меня жутко мерзли ноги в этом проклятом «Скороходе», хотя ходил он действительно быстро, благодаря тому, что ноги-то в нем мерзли.
