— Вернувшись из Индии, я заметил, что жена моя разговаривает и ходит во сне. Несколько раз я не заставал ее рядом, как и этой ночью, и видел, как она во сне ходит по комнате, но прежде с ней такого не бывало. Когда я нашел ее в коридоре, то спросил, зачем она туда вышла, что искала, и Бланш ответила: «Ключ». Когда я отнес ее обратно в кровать, то заметил, что на столике у нее, как всегда, лежит связка ключей, и решил поэтому, что она не понимает, о чем говорит. Надеюсь, доктор Барлоу скоро придет. Я ужасно тревожусь.
Он действительно был крайне встревожен, и бедная маленькая миссис Клейтон могла лишь пожать ему руку и просить не терять надежды, а тем временем его жена безмолвно лежала на подушках, устремив взгляд в пустоту.
Как только появился доктор, он сразу же объявил, что пациентка перенесла тяжелый нервный шок, и пожелал узнать, не случилось ли с ней накануне какого-либо сильного потрясения. Полковник Деймер, отвечая на вопрос доктора, решительно отверг такого рода возможность. Он сказал также, что приехал из Индии лишь месяц тому назад, что все это время жена его была слаба, но здорова, и что он с той поры не отходит от нее ни на шаг. Три дня назад они прибыли из Гавра в Фолькстоун, и у миссис Деймер не было жалоб на какое-нибудь необычное недомогание или усталость. Он добавил, что у его жены слабые нервы, она легковозбудима, что у нее может часто меняться настроение и пропадать аппетит, однако у ее друзей не было никаких причин серьезно опасаться за ее здоровье.
Доктор Барлоу весьма скептически выслушал полковника, но не стал больше поднимать вопроса о том, что могло дать толчок случившемуся несчастью. То, что таковой имел место, по-видимому, не вызывало у него сомнений. Вместо этого доктор сразу же прибег к средствам, которые применялись в ту пору. Но пиявки и банки, компрессы и примочки в равной мере оказались бесполезны, необратимый процесс шел своим чередом: Бланш Деймер суждено было умереть. В течение дня перспективы вырисовывались все более мрачные, прогнозы доктора делались все менее обнадеживающими, и неизбежное становилось очевидным всем. Полковника Деймера страх за жизнь жены довел почти до безумия.
— Спасите ее, доктор Барлоу, спасите! — молил он с тем неистовством, с каким люди в такие минуты обращаются к врачам, словно во власти тех сделать нечто большее, чем просто помочь организму в его борьбе с недугом. — Спасите ей жизнь, ради Бога! Я все что угодно для вас сделаю, абсолютно все, что в моих силах! Может, вызвать других докторов? Телеграфировать в Лондон? Может ли кто-нибудь там помочь ей? Сейчас решается не только ее жизнь, но и моя также. Ради всего святого, не церемоньтесь, только скажите, что нужно сделать!
