— Аминь. Только не ляпни что-нибудь этакое при своей матери.
— Конечно. Правда, увидев, как мама представляет себе моду времен колонизации, я решил, что в следующий раз нам стоило бы оставить в покое Войну за независимость и разыграть войну 1812 года. Я питаю слабость к стилю ампир — к глубоким вырезам, полупрозрачным облегающим платьям…
— И таким ты хотел бы видеть покрой моего бального наряда? Пожалуй, интереснее, чем фижмы.
— Хотел бы. А вот и миссис Транш.
При виде нас суровые черты миссис Транш разошлись в некоем подобии улыбки. Она стояла возле вешалок с костюмами, рядом с двумя «леди», как гордо именовались швеи магазина. Мы сумели убедить миссис Уотерстон, что нельзя заставить всех посетителей ярмарки нарядиться в костюмы — мы просто распугаем народ, но для особенных событий, на которые приглашались только избранные — вроде этой вечеринки для ремесленников, — костюмы были обязательны. На всякий случай — вдруг кто-нибудь явится в современной одежде — миссис Транш имела большой выбор колониальных нарядов, сдающихся напрокат. Для женщин — платья всех размеров, выполненные в скромных цветах Уильямсберга, для мужчин — невероятное количество рубашек, бриджей и мундиров. Миссис Транш и «леди» хлопотали в магазине, обряжая гостей и принимая вполне умеренную плату за прокат.
В настоящий момент миссис Транш была занята по горло. Явились двое мужчин, одетых в столь яркие гавайские рубашки, что при виде их даже мой папочка сморщил бы нос, и обрезанные джинсы, такие потрепанные, что дырок было больше, чем ткани. В обладателях этих пестрых анахронизмов я узнала своих приятелей-ремесленников — мыловара и кожевенника — и помахала бы им, если бы не была уверена, что меня все равно не заметят. Оба тщетно стремились проскользнуть к бару. «Леди» миссис Транш обыкновенно имели дело либо с бьющимися в истерике невестами, либо с женихами, которые начинали подумывать о самоубийстве, как только кидали взгляд на свой свадебный костюм и впервые осознавали, какому изощренному издевательству подвергнут их те, кого они до сих пор наивно считали лучшими друзьями. После этого совладать с двумя строптивыми мужиками — детские игрушки.
Вешалки уже на две трети были заполнены конфискованными предметами современной одежды. В обыденной жизни мало кто из моих приятелей-ремесленников носит пестрые гавайские рубашки, фосфоресцирующие клетчатые шорты и другие не менее кричащие наряды. Хотя все мы — люди разные, но тяготеем в основном к джинсам и одежде из натуральных материалов. Поэтому я заподозрила, что налицо заговор, призванный взорвать историческую строгость вечеринки, однако героические усилия миссис Транш и «леди» его успешно пресекли.
