— Ты хорошо знаешь миссис Фенниман? — раздался чей-то голос.
Уисли.
— Она давняя мамина подруга, — ответила я, сунув ему в руки листовку и поворачивая к своему павильону. — И конечно, наша родственница.
— Ага!.. — заинтересованно произнес Уисли, стараясь идти со мной в ногу. — Забавно наблюдать, как два родственника борются друг с другом за кресло шерифа?
— Очень забавно, — подтвердила я. — Я так надеялась, что в кампанию включится хоть один разумный человек, но, видно, не судьба.
Уисли хохотнул, будто я пошутила; видимо, он слишком долго жил вдали от семьи. Я шла довольно быстро, попутно вкладывая листовки в руки туристов.
Когда мы дошли до павильона, с городской площади донесся радостный гул. Уисли фыркнул.
— Я мог бы изменить весь ход этих выборов, — похвастался он.
— Да. Пресса — великая сила.
— Да, мог бы, — повторил он. — У меня тут такое…
Уисли повертел что-то в руках. Я ощутила симптомы дежа-вю — очередной сияющий компакт-диск в бумажном конвертике, правда, Уисли по своей привычке уже заляпал его жирными пятнами и вымазал чем-то вроде кетчупа.
— Спрячь-ка это подальше, пока «блюстители старины» не заметили, — приказала я, изо всех сил желая, чтобы Уисли исчез. Две женщины осматривали выставленный на прилавке канделябр. Я пыталась незаметно подслушать их разговор.
— Разве ты не хочешь узнать, что здесь? — спросил Уисли.
— А зачем? Я тут больше не живу, к чему мне беспокоиться, который из наших чокнутых родственников пробьется в шерифы?
— Никогда не догадаешься, что это за диск! — искушал Уисли.
— И пытаться не буду.
— А вот если бы ты знала…
— Тогда у тебя не было бы секрета, чтобы меня дразнить! Все, Уисли, можешь прийти попозже и помахать передо мной своим анахронизмом еще несколько раз, а сейчас я очень занята. Вот, раздавай. — Я сунула ему в руки оставшиеся листовки.
— Твоя мама говорила, что ты поможешь мне, поделишься какой-нибудь историей, — стонал, уходя, кузен.
— Позже, — пробормотала я и незаметно двинулась в сторону посетительниц.
Теперь они рассматривали каминный набор — совершенно новый дизайн, которым я по праву гордилась: изящный, хотя чертовски сложный узор из виноградных листьев. Я почти год пыталась добиться нужного эффекта, и лишь в последние два месяца у меня стало получаться что-то такое, что уже не стыдно было выставить на продажу. Я подкралась еще ближе, пытаясь подслушать болтовню женщин.
— Да, — сказала одна, — очень мило. Но дороговато.
Я стиснула зубы, притворившись, что поправляю что-то на столе. Надеюсь, они не подойдут ко мне и не станут говорить прямо в лицо, что мой каминный набор чуточку дороговат, потому что в таком случае мне трудно будет сохранить спокойствие и выдавить нейтрально-вежливый ответ. А если они попытаются сбить цену? Они ведь не представляют, сколько труда вложено в этот набор! Как мало кузнецов смогли бы выковать вещи столь изящные и при этом столь прочные!
