Михеев тянул лямку вместе со всеми, не халтурил. Усталость накатывалась и отступала, но главным его ощущением было совсем другое: сладкая смесь азарта и страха, заполнившая его естество, лишь только случайное железное кольцо оказалось в руке. Случайное ли? Он прислушивался к порывам внутреннего ветра, заглушавшего целесообразность, раскидывал паруса и просто наслаждался безумным полётом.
Кроме «ветра», он обнаружил в себе и другую странность — орган в штанах, призванный во время несения военной службы лежать смирно, торчал торчком, образуя на одежде стыдный пузырь. Уговоры и заклинания на орган не действовали — природа-мать позаботилась. Приходилось закрывать его руками или поворачиваться к собеседникам спиной.
Ивашкина поначалу сочли самовольно отлучившимся, и в этом шатком статусе он бы благополучно продержался до вечера, но Михеев вдруг понял, что хочет вмешаться в процесс распределения мест в зрительном зале. Подчиняясь новым настойчивым импульсам, он напросился к комбату на доклад, удивив до икоты штабных крыс.
- Ну? - потребовал опытный майор, ноздрями чуя запах гари.
- Сержант Ивашкин велел передать, чтобы его не искали.
- Кому передать?
- Вам. Он просил о нём не беспокоиться и простить за причинённые неудобства.
- Ты бредишь, рядовой! Ему служить осталось четыре месяца.
- Он также просил передать...
Михеев перезагрузился, чтобы не рассмеяться — лицо комбата, вбирающее дезу, выглядело до крайности глупым.
- Он просил передать, что убивать и калечить людей противоречит его убеждениям. Он отказывается выполнять тупые и бесчеловечные приказы. Он не хочет иметь никакого отношения ко всей этой мерзости, именующей себя защитой Родины.
- С каких это пор?
- Две недели назад он принял пацифизм.
- Где?
- В увольнении. В городе орудует секта пацифистов.
Прыщавый солдатик в пилотке, державшейся на облезлых ушах, вещал чётко и без запинок. Нет, он не мог так нагло врать, рискуя здоровьем и жизнью.
- Сынок, если это окажется какой-то милой шуткой, то ты у меня даже дисбатом не отделаешься. Понимаешь?
- Так точно!
- Я обязан буду позвонить в военную прокуратуру, после чего сержанта Ивашкина объявят в розыск. Понимаешь?
- Так точно!
Майор демонстративно сплюнул на пол.
- Можешь идти.
Карусель закрутилась, но поскольку сварена была не из железа, а всего лишь из обычных допотопных людей, к закату она выдохлась, и механизм со скрипом остановился. Часовые уснули, нанизав головы на штыки. Всё электричество, кроме дежурного, выключили. Солдат распустили по койкам.
