— Эй! Кто это звенит моими копьями?
— Ты ошибся, — сказала она. — Сюда идут мои братья, и, видно, это звенят их копья! Они идут навестить меня.
Муж успокоился.
Но Гцонцемдима все думала, как бы ей убить его.
— Коо-оо! — сказала она себе. — А большой нож, тот большой нож, длиной с мою руку? Ну уж от него ему не спастись! Он убил мою мать — неужели после этого я оставлю его в живых?
И она, спрятав большой нож за спиной, незаметно сунула его в огонь. Нож лежал в огне, пока не раскалился.
Ну а муж тем временем опять лег и стал думать о том, что хорошо бы жена легла спать с ним. Он лежал и не спеша думал, как вдруг — р-раз! — Гцонцемдима перерезала ему горло! В те давние времена люди то и дело причиняли друг другу зло.
Затем Гцонцемдима похоронила свою мать.
На следующее утро она собрала кровь своего мужа и спрятала ее у себя в паху с правой стороны. Потом она собрала кровь своей матери и спрятала ее в паху с левой стороны.
Затем она села и стала ждать. Вскоре появились младшие братья ее мужа.
— М-м-м, — сказала она про себя. — Что же мне теперь делать?
Поздоровавшись с братьями, она сказала:
— Ваш старший брат отправился за дукером — таким, как тот, которого он убил вчера. Если ему попадется дукер, он будет гнаться за ним и вернется позже.
Ребенок Гцонцемдима подбежал и крикнул:
— Дядя! Дядя! Послушай…
Но Гцонцемдима быстро сунула ребенку грудь, чтобы он ничего не сказал.
Братья сказали:
— Ну что ж, раз ты говоришь, что его нет здесь, мы уйдем. Мы уходим, а ты оставайся тут с детьми.
И они покинули становище.
Ну, Гцонцемдима еще рано утром собрала все свои пожитки. Она взяла с собой маленькие колючки «утренней звезды» — те, которые колют нам ступни, и шипы цгами-цгами — большие шипы, которые вонзаются нам в тело. Она набрала всевозможных шипов и колючек и сложила их в свой каросс. Затем она засунула в каросс своих детей — одного вперед лицом, а другого назад — так чтобы он мог видеть, что делается за ее спиной. Она хотела, чтобы этот второй ребенок помог ей следить за братьями мужа, если они погонятся за ней.
Теперь все было готово к уходу. Они покинули становище и отправились. Но последнее, что она сделала перед тем, как уйти оттуда, — взяла сандалию мужа и забросила ее в небо. Затем она взяла сандалию своей матери и тоже забросила в небо. Сандалии превратились в грифов и собрались улететь.
— Как? Вы что, не станете есть это прекрасное мясо?! Разве вы не голодны? Куда же вы? — закричала Гцонцемдима.
