— Ах, оказывается, я могу брать яйца руками. Теперь я могу идти домой, прежде чем сядет солнце и станет холодно, я уже замерзаю.
Потом Цагн взял яйца, быстро уложил их в сеть, поспешно завязал сеть и поднял ее. Он поднял свой колчан и повесил его через плечо. Он быстро побежал, потом остановился, затем пошел дальше, опять побежал и остановился. Он прилег отдохнуть и пошел дальше медленно — ведь его дом был уже близко.
Коротвитен — маленькая птичка, черная, с белыми перышками на плечах. Некогда она была человеком древнего народа. Она летала, но также ходила, как человек.
Как-то, когда Цагн охотился, он заметил коротвитена, который неподвижно парил в воздухе. Цагн стоял и смотрел на него, а коротвитен упал вниз и исчез в норке в термитнике. Цагн все смотрел на то место, куда вошел коротвитен, и вдруг коротвитен вытащил каросс из другой норки в термитнике. Да, да, он вытащил каросс, полный личинок термитов, совсем из другого места.
Цагн повернулся лицом к коротвитену и подошел к нему, а тот сидел и крепко завязывал каросс, полный личинок термитов.
Цагн сказал:
— Будь добр, намажь мне лицо потом своих подмышек, чтобы я тоже мог стать таким, как ты[42], и тоже мог делать так. Ведь мне приходится выкапывать личинки палкой. И мои руки болят от этого.
Затем заговорил коротвитен:
— Подойди к какому-нибудь из этих термитников и смотри, что я делаю, — сказал он.
А Цагн сказал:
— Покажи мне.
Тогда коротвитен поднялся и полетел и стал парить в воздухе, потом он нырнул в норку в термитнике, а Цагн стоял и смотрел. И вот коротвитен вытащил полный каросс личинок из другой норки в термитнике.
И Цагн сказал:
— Мы можем делать так же. Я больше не буду выкапывать личинки палкой.
Обычно женщины выкапывают личинки, мужчины же выкапывают личинки, когда не охотятся на газелей.
Цагн переломил об ногу свой лук, разломал стрелу, разорвал колчан, расколол камень, надетый на палку-копалку, а затем разломал и саму палку-копалку, которой он выкапывал личинки. Он чувствовал, что стал подобен коротвитену, и он тоже войдет в норку в термитнике, набросив каросс, в который сгребет личинки.
Он взлетел в воздух, парил-парил, а потом нырнул в норку в термитнике, и вот он действительно вытащил каросс, полный личинок, через другую дыру. Он пошел и сел, крепко держа свой каросс, наполненный личинками.
Он сказал:
— Ну, скажите, почему же мы всегда считали, что должны копать? У нас болели руки из-за того, что мы копали, а ведь мы могли бы делать вот так.
