Итак, в 1982 году я в составе экспедиции Киевского Университета, руководимой И.Тацлом, отправилась на Памир в поисках "снежного человека". Со мной увязалась 13-летняя дочь Оксана. Народ в экспедиции подобрался веселый, талантливый. Игорь Францевич заболел и руководителем группы была Добжинская Е.В., мастер спорта и тренер по альпинизму, ее заместитель — Румянцев Ф.К., врач-психолог. Первая встреча всей экспедиции была назначена в Душанбе. Вся группа была информирована, что мы будем изучать поведение и изменение образа мышления человека в условиях гор. И, естественно, в глубине души каждый из нас надеялся на встречу со "снежным человеком", которого, как нам сообщили, нередко видели в этих местах. Новичками, жаждущими испытать острые ощущения от встречи с загадочным, были во всей экспедиции я да дочь, остальные были матерыми "волками", встречавшими "снежного человека" уже не раз. Их интересовала не романтика и не острые ощущения, а возможность бросить в копилку уже имеющихся знаний о йети что-нибудь новое. И все-таки, как и у большинства обывателей, в душе у меня оставалось сомнение. Так уж мы устроены, что не можем поверить во что-то, пока не увидим это собственными глазами. Одним словом, рассказы энтузиастов не вызывали у меня доверия.
Душанбе встретил нас сорокаградусной жарой. Местные жители потомки македонцев — белозубые, высокие красавцы приветствовали нас восторженно и угощали великолепными национальными блюдами. Показали нам ни с чем не сравнимый красочный восточный базар. Отведав всех фруктов, вдоволь наторговавшись, изрядно посмеявшись, накупив всяких вкусных вещей, мы отправились в горы. Курс наш лежал на Ворзобское ущелье. Восхождение ожидалось не из приятных. Мы получили строгий инструктаж: не разговаривать, не смотреть вниз, не оглядываться, а идти след в след. Узкая тропинка местами сужалась до ширины следа, и это над обрывами глубиной метров 30–40! Так что, если глянешь вниз, может закружиться голова, и полет вниз может стать последним. Я иногда посматривала на бурлящий поток реки и на берегу видела несколько обелисков погибшим туристам. Больше всего я боялась за дочь, ругала себя последними словами, зачем я ее взяла, но, к счастью, она чувствовала себя прекрасно, даже подбадривала других. Прошло много времени, и в моей памяти сохранились только отдельные эпизоды экспедиции. Однако, запомнилось, как кто-то пошутил на привале: "Умирают только за то, во имя чего живут". Эти слова Экзюпери прозвучали мрачноватой шуткой, но разрядили нервозную обстановку восхождения. На высоте около 3000 метров, на полуострове, образованном двумя горными речками Сиамой и Малым Игизаком, разбили лагерь. Нас окружали три горы: Игизак, Спящий Муж и Дурман. Повышенная флюоресцентность, наэлектризованность, бурные серебристые воды рек, аромат горного разнотравья, близость красивейших синих гор, покрытых вечной зеленью — символ спокойствия и пленительности, сухой (12 % влажности воздух) — все это вызывало состояние эйфории, какого-то необъяснимого восторга, подъем всех духовных и физических сил. Под воздействием обстановки инженер из Калининграда Саша Румянцев, стоя на камне, изрек: "Только в горах древность может открыть тайны". От удачной фразы, от небольшой, наспех брошенной шутки становилось смешно, работа спорилась. Первая неприятность появилась в виде коварной травы юган, вызывающей ожоги незащищенных частей те та. Кто-то пошутил: "Это плата за радость".
