Вторник
Греческая действительность:
«Бесприданное замужество женщины, схожее более с наложничеством, чем с законным супружеством…»
(К. Полигенис. «О приданом»[76]).
«Для ромея Андреас поступил честно в столь трудных обстоятельствах». (Подчеркиваю: Психарис. «Агни».[77])
Среда
Было около полшестого или шести вечера. Впечатление, будто круг замкнулся. Рука, сжимавшая мое сердце, разжалась и позволила ему трепетать. Это я помню очень четко.
Четверг
Как существует горизонт зрительный, существуют также горизонты слуха, осязания, обоняния, разума и… Далее идти не подобает.
Пятница
Обрати внимание, как наши жесты, движения, действия мгновенно окаменевают, едва вступив в прошлое, словно погружаясь в «увлажненный» воздух. И все это остается нерушимым и незыблемым на веки вечные. Ничто не может изменить их позицию, завершенную позицию. Каждое мгновение мы порождаем статуи. Это поразило меня, как внезапное видение: настаивая на этом, можно сойти с ума.
Суббота
Я пишу, как вскрывают себе вены. Пишу, чтобы отсрочить признание, — это словно отсрочка наказания…
Воскресенье
Я вышел, когда уже смеркалось. Вытянувшиеся в длину Афины: за четверть часа уже выходишь за город. Однако по дороге повстречалась девушка такого болезненного вида, такая опустившаяся, что даже этого скудного пространства, казалось, было для нее слишком много. Перед борделями — длинные очереди: лица у всех терпеливые и не выражающие ничего.
Понедельник
Предметы (неодушевленные) постепенно вступают по их собственному желанию в мою сознательную жизнь.
Вторник
Первое мая. Я прошелся по улицам. Кажется, будто весна действует наоборот — не снизу вверх, а сверху вниз, погружая тебя в землю.
Среда
Послезавтра. Послезавтра вечером. Что породит вздутая луна?
От Саломеи ничего нового.
Четверг
Я взял Паскаля. Раскрыл книгу на «Мемориале».
«Примерно с половины одиннадцатого и примерно до получаса после полуночи
ОГОНЬ».
Слово написано посредине строки заглавными буквами, словно команда отряду, приводящему в исполнение приговор.
Стратис пошел прямо к освещенному окошку кассы. Поднимаясь, поздоровался слева с Николасом и Нондасом, справа, чуть выше — с Лалой и Сфингой, сидящими на скамье со стороны Одеона. Калликлис стоял перед ними, жестикулируя, спиной к нему.
Саломея еще не появилась. Тем не менее, он взял семь билетов.
Когда он опускал сдачу в карман, к нему подошел коротышка и, указывая пальцем на большие врата, сказал:
— Проходите!.. Вечный Парфенон!..
